.
Послеродовая депрессия меня миновала. Более того, состояние эйфории, которое женщины обычно испытывают несколько часов после родов, не покидало меня первые несколько месяцев и не покинуло до сих пор.
Ничто не казалось мне трудным! Ни спать максимум три часа подряд, ни укачивать страдающего от колик младенца ночь напролет, ни бороться за грудное вскармливание, ни купать дочку, в то время как она извивается скользкая как рыбка…
Я еще помнила, что всю мою беременность существовала угроза ее прерывания, помнила, что худшую ночь своей жизни я провела не укачивая малыша, падая от усталости, а в больнице, после того как врач на вечернем обходе сказал мне «посмотрим до завтра…».
Увидев дочку в смешной казенной распашонке, я уже не могла ждать до завтра! Мне, конечно, сказали «подождите до завтра, у вас были тяжелые роды», но я, как в кино, ходила по всему этажу в поисках детского отделения, держась за стенку одной рукой и за капельницу другой. Там же, как привидения, бродили другие мамы: «вы не знаете, где они лежат?» Детская медсестра сурово посмотрела на нас и выгнала отдыхать, но я не могла спать от счастья, а утром мне привезли мою девочку.
Дома я не знала усталости, мне все было в радость! Родственники смотрели на меня, человека, не славившегося своим веселым нравом, с удивлением. Когда ребенок ложился спать, я не валилась в изнеможении на пол рядом, а стояла, склонившись над кроваткой в умилении. Мне нравилось убираться – для дочки! Стирать, гладить… Выходя из аптеки, я кричала испуганной соседке, размахивая пакетом с бутылочками, «вот, купила… Для дочки!» На случай, если кто-то еще не знал, что дочка у меня есть.
Мне было так хорошо, и радостно, и легко, когда она начала ползать, пытаться упасть с дивана головой вниз, укусить кошку, превратить «те ваши новые обои» в «те, которые вы собирались заменить», оторвав от стены целый пласт, потому что я помнила, – ее у меня могло бы не быть.
Я могла бы выписаться полгода назад из больницы не с круглым животом и списком рекомендаций размером с Монблан, а с горем, даже думать о котором было невыносимо. Я не могла ответить на вопрос, трудно ли мне с младенцем, как растерялся бы голодающий, если бы у него спросили, подавать ли «Цезарь», если соус получился немного пересоленным? «Мне было бы трудно без младенца», – думала я.
Постепенно я, конечно, как и все, начала привыкать к счастью и считать его чем-то естественным. Мне стало хотеться спать. Я обнаружила, что никуда не делось чувство усталости, что одеть дочку на улицу, – приключение, которое требует много ловкости, терпения и энергетических затрат. Что у меня слишком неудобная тяжелая коляска, что мыть полы по два раза в день, потому что ребенок по ним ползает – утомительно. Стыдно признаться, иногда я ложилась спать с мыслями «какой это был тяжелый день».
Но пару недель назад в беременном сообществе в Интернете, которое я раньше читала, появилась запись моей бывшей «односрочницы». Она писала, что снова ждет малыша. В свое время, увлеченная своими проблемами, я перестала следить за ее судьбой и решила поздравить, а также поинтересоваться, как поживает ее первенец, – ровесник моей дочки. И оказалась, что тогда она перестала писать, потому что никакого ровесника нет… Что пока я жаловалась на отсутствие пандуса в подъезде и бессонную ночь, они с мужем пытались пережить самую страшную потерю в их жизни. И вот теперь снова ждут малыша и надеются на чудо.
О чудесах, которые сопровождают человека каждый день, конечно, невозможно думать каждый день. Чудо – иметь две ноги и руки, семью, крышу над головой, возможность учиться и работать, незаслуженно и на время получить право заботиться о венце творения – другом маленьком человеке… Мне раньше казалось, что такая ежедневная радость простых вещей доступна только герою фильма «Форест Гамп», который называл жизнь «коробкой конфет». Но мне кажется, всем есть чему поучиться у Фореста.
«Его в моей жизни могло бы не быть», – в отношении любого близкого человека – ребенка, супруга, друга, – об этом надо думать постоянно. И даже если такая мысль, к сожалению, не может застраховать от возможности кого-то потерять, то уж, по крайней мере, поможет воспринимать жизнь такой, какая она есть (то есть воспринимать как чудо).
Анна Уткина