АВТОР: Илана Городисская
ФОТОГРАФИЯ: DARA SCULLY
Вопрос на засыпку: насколько далеко мы, родители, готовы зайти по отношению к своему ребенку, если тот, мягко говоря, ненормален в худшую сторону, и даже опасен? Будем ли мы смиренно тянуть свою лямку, стыдясь и обвиняя себя в том, что, якобы, не додали ему, или предпримем меры против этого ребенка во имя своего и общего благополучия? Звучит ужасно. Тем не менее, драматический фильм «Что-то не так с Кевином» ставит, на мой взгляд, и этот, и другие вопросы, ребром.
Пересказывать фильм не буду – это очень тяжелая и очень детальная драма. Но суть в следующем: в центре драмы мать и сын, между которыми с самого рождения «что-то пошло не так», и это «что-то» нарастало, как снежный ком, до трагического конца.
Заранее оговорюсь, что дальнейшее является только моей интерпретацией картины, которая к официальным комментариям к ней психологов отношения не имеет.
Душа приходит в этот мир через посредников (родителей), как правило, со своим предназначением. Предназначение одних – быть рядовыми человеками. Других – больными. Третьих – гениями (и так далее). А гении бывают как добрые, так и злые. В то же время, родители, также пришедшие в этот мир с какой-то миссией, получают через потомство свой кармический урок – испытание, искупление, или, наоборот, отраду. Знать об этом заранее нельзя. Поэтому, не факт, что у каждой матери, страдающей, например, послеродовой депрессией, вырастет сложный ребенок. Точно так же, не всякие врожденные или приобретенные дефекты ребенка связанны напрямую с отношением к нему матери или обоих родителей. Это просто то, что есть. Корректировать можно, и даже желательно, но добиться радикальных перемен в состоянии или поведении ребенка, пришедшим в этот мир таким, какой он есть, практически нереально. Кривое дерево уже не станет ровным.
У нормативной, обеспеченной, успешной пары появляется трудный младенец (Кевин), из которого вырастает психопат, социопат, маньяк-убийца, дивергент и извращенец. Дамоклов меч для всей семьи. Истинный Каин (Кевин – Каин). Его мать, Ева (ну понятно), «изгнанная из рая», прекрасно понимает, что Кевин – агрессивная, асоциальная личность, но совершает самую распространенную ошибку матерей… Нет, не то, что она отрицает очевидное, но не может до конца поверить в то, что происходит, все надеется на лучшее и ищет причины в себе и своем отношении к сыну. Она, буквально, лезет из кожи вон, чтобы установить контакт с сыном, и не опускает руки даже тогда, когда Кевин уже сидит в тюрьме, а она – все потерявшая, отверженная и пытающаяся выжить – по-прежнему ищет ему оправдания. Но безуспешно. Кевин – это ее злой рок. Злой гений. Чужая, враждебная душа в безразличной ей обстановке.
Как показывает фильм, асоциальные личности не обязательно происходят «из низов», где царят нищета и неблагополучие. Скорей напротив – именно элитный лоск их и пускает пыль в глаза всем окружающим. У Кевина было все. Жизнь в роскошном доме, одежда, развлечения, красивая младшая сестра, внимание и забота. И при всем том, он рос отшельником, циником, деспотом и просто подонком. Им не ценилось ничего – ни старания Евы найти с ним общий язык, ни дружелюбность отца-тюфяка, Н-И-Ч-Е-Г-О.
Все, что Ева могла предпринять в отношении его, и не предприняла, осталось, фактически, на ее совести. Знаки ведь были расставлены на протяжении всего пути, и все они предоставляли ей возможности действовать решительно. Например, удалить Кевина из семьи, сдать его в закрытую колонию для трудных подростков. Оказать ему принудительную психиатрическую помощь. Обратиться в полицию, на худой конец. Просто отречься от него. Увы, мать есть мать. Но, как я уже отметила, ничего из мягкого отношения к Кевину не ценилось им, и результатом стала ужасная трагедия, а не «хэппи-энд». Иначе и быть не могло.
Стоило ли вообще бороться за него? Стоило ли подвергать очевидному риску себя, своих близких и окружающее общество, чтобы только сохранить видимость целостности семьи? Иными словами, стоило ли, буквально, давать ему право на жизнь лишь по той причине, что все мы – дети Божьи?
Один из сакраментальных вопросов, на который ни один нормальный человек не может дать ответ, звучит так: если бы мы встретили малыша, и заведомо знали, что малыш этот – Гитлер (Сталин, Мао Цзедун, Саддам Хуссейн, Осама Бин Ладен и т.п.), смогли бы мы его убить? Убийство одного этого младенца с душой злого гения предотвратило бы много других смертей ни в чем не повинных людей, и все мы, сильные задним умом, признаем это. А что, если это наш собственный ребенок? То ли дело, когда налицо отклонений нет, до поры-до времени. В данном фильме отклонения героя были видны сразу.
Жестоко. Жестоко брать на себя страшную ответственность и решать во благо одной из двух сторон: общества или своего чада. Поэтому, очень часто несчастные родители, зная, куда все катится, предпочитают ничего не решать. Поэтому матери маньяков и прочих преступников утверждают на суде, что вообще ничего не знали и пребывают в полном шоке. Врут!
В Ветхом Завете сказано, что грехи родителей падут на головы их отпрысков до седьмого колена. На деле, судя по фильму, получается, что все как раз наоборот: грехи отпрыска падают на головы его родителей, а то и всех родственников, на несколько поколений назад. Так нужно ли брать на себя личную ответственность за прегрешения души, которая, на самом деле, имеет мало чего общего с нашей душой? Души, которая просто выполняет «свою миссию»?
У меня есть теоретический ответ на этот счет. Но, как известно, теория – теорией, а практика – практикой. Поэтому, оставлю этот вопрос открытым, как концовка короткого стихотворения о Холокосте, которым хочу завершить:
Написано карандашом в опечатанном вагоне
Здесь в этом транспорте
Я Ева
С сыном Авелем
если увидите моего старшего
Каина сына Адама
передайте ему что мама
Дан Пагис, 1970 / Перевод Гали-Даны Зингер