.
Марьяна Олейник, доула, мама четырех сыновей Источник
ФОТОГРАФИЯ AËLA LABBÉ
В последнее время в тренде тема табуированных чувств в материнстве. Образ материнства как чего-то светлого, нежного, наполненного безусловной радостью и любовью к ребенку, наконец-то стал вслух разрушаться. Кучу перепостов, откликов в виде лайков и горячих комментариев получают тексты, в которых автор громко заявил, что материнство ей радости не приносит, ребенок раздражает, а детей она больше не хочет. Мне захотелось структурировать и сделать ясным, почему эта тенденция — признак выздоровления общества, а не «куда катится мир», почему именно так важно смотреть в свою материнскую тень. Тем более, что я сама являюсь многолетней ведущей онлайн-курса «Теневое материнство», и эта тема мне всегда была интересна.
Для начала ёмко: что же это такое — теневое материнство? Это та его часть, которая считается стыдной, плохой, недопустимой в отношении к ребенку. То, что осуждается и обществом, и самой мамой, ведь «Каждая Уважающая Себя Мать должна» (что также в простонародии зовется Яжемать). Это злость на ребенка, зависть к нему или ревность к нему и его к другому. Скука рядом с ним, равнодушие, и наконец — меньше осуждаемые, но портящие отношения между матерью и ребенком едва ли не больше — вина перед ребенком и страх за него.
Почему же нас так привлекла тема тени? Потому что душа чувствует, что в тени спрятано большое количество энергии, и хоть она и со знаком минус, если ее расколдовать — то это «украденная» плюсовая, позитивная энергия. В тени скрыт большой потенциал силы, любви и близости.
Смотрите. Вот они, плюсы.
НЕТРАВМИРОВАНИЕ РЕБЕНКА
Мы часто прячем свои запретные плохие чувства к ребенку в темный чулан души именно с этой целью — не травмировать ребенка. Нам кажется, что по определению — раз чувства негативные, то они и делают что-то негативное другому. Однако негативные чувства — это про то, что нами они переживаются как нересурсные, болезненные, но не про то, что они делают с другими.
Сами чувства вне действия ничего не делают, они чувствуются. А вот форма их выражения и проявления другому может быть разной. Чувство и поступок — это разное. Само чувство — неопасное. А действие, вызванное им, можно выбирать. И да, оно может быть опасным. И вот тут второй нюанс. Когда мы подавляем свои негативные чувства, нам кажется, что так мы их контролируем, держим в узде, и так — безопасно для ребенка. Но именно в этом случае — они выходят из-под контроля, выбирая самопроизвольную форму выражения, и часто совсем неэкологичную.
Именно импульсивность и непредсказуемость в выражении этих чувств — может быть опасной и травматичной для ребенка. А случается так из-за подавления, попытки удержать, эффекта накопления, и тогда их проявление подобно хаотичным выплескам или взрыву.
И тогда злость выражается в крике или насилии по отношении к ребенку, ревность — во внезапной раздражительности и едких высказываниях о близких ребенку людях, разъединяющих его с ними, зависть — в обесценивании и унижении, страхи — в гиперопеке и перегибах и зацикливании на каких-то аспектах, искажая естественное бытие. Скука — все в той же раздражительности, но уже на самого ребенка или невозможности проводить с ним время, в побегах из дома при любой возможности и «сбагривании» его на других родственников, равнодушие …
Все это в принципе очень ядовито для души человека (сразу забегу вперед в этом месте текста: не въезжайте в вину. Есть выход из этих чувств и не травмирующий ребенка). Истинным же контролем над токсичными для ребенка проявлениями чувств является способность не прятать эти чувства от самой себя, признавать их. От факта признания уже спускается напряжение, уходит накал, а уж если с этими чувствами еще и научиться целенаправленно обходиться — так совсем хорошо. То есть, когда мы смотрим в свою материнскую тень, когда признаем ее, говорим о ней, мы снижаем вероятность травматизации ребенка, эти чувства в своем проявлении становятся управляемыми, мы можем выбирать форму, причем форму не опасную, а экологичную для всех.
ИСТИННАЯ БЛИЗОСТЬ С РЕБЕНКОМ
И вот когда мы изучаем свои чувства, источники их возникновения, обнаруживая корень, проживаем боль и выбираем, что теперь с ними делать, как их выразить, тут освобождается много заблокированной энергии — любви. Ведь любая боль — это зажим любви. А в данном случае речь идет о любви между матерью и ребенком. Тогда признанная злость становится вектором на установление границ в отношениях, что обычно очень их оздоравливает, а ребенку дает знание, что его мама — тоже человек.
Равно как и ему дает право — на его границы. Опыт того, что в отношениях что-то может не нравиться. И что это не повод терпеть, а повод договориться. И главное, что от этого никуда не деваются ни любовь, ни отношения. Согласитесь, крутой опыт. Признанная вина снимает преграду между мамой и ребенком, освобождая кучу сил, которыми можно кормить не вину, но близость. Она же — в виде признания своей неправоты, возвращает ребенку утраченные ценности и права, исцеляя его в том, за что мы и чувствовали себя виноватыми. Она же дает опыт ребенку, что взрослые могут ошибаться. Что все могут ошибаться. И он сам. Признанная вина очень сближает. Признанное равнодушие побуждает смотреть в раны, которые блокировали любовь к ребенку, и прочищая их слезами, восстановить главный Поток между вами.
Когда мы смотрим и проживаем свои теневые чувства в материнстве, наши отношения с ребенком становятся не как в ванильном журнале или фильме, не гладенькой картинкой, за которой скрыто много напряжения и загнанной под коврик грязи, они становятся живее, а это, пожалуй, главное слово здесь. В них есть энергия, огонь, они становятся горячее, честнее. Они становятся настоящими. Ведь мы становимся настоящими со своими детьми. Перед самыми близкими людьми, в своей семье. Это и есть — истинная близость.
БЛИЗОСТЬ РЕБЕНКА С САМИМ СОБОЙ
Наша способность быть в ладу с негативными чувствами также транслирует ребенку, как он сам может обходиться со своими чувствами. Он учится их не бояться. Он сразу перенимает опыт взятия ресурса из этих чувств. Когда мы принимаем свои теневые чувства, мы даем ребенку знание, что и его чувства будут приняты. Он сам будет принят, весь. Ему не нужно расщепляться внутри на хорошего мальчика или девочку и на плохого. Ему можно быть собой — сначала с нами, но главное, потом по жизни — с самим собой. Он остается цельным, живым. В принятии самого себя. Ведь дети так и получают опыт — не из того, что мы говорим им словами, а из того, как мы сами себя ведем. Дети считывают поступки и учатся именно на них. Ведь наша самооценка и способность быть в близости с собой напрямую связана с родительской оценкой в детстве и опыте любви условной или безусловной — ими.
ИСЦЕЛЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО РЕБЕНКА ОТ ТРАВМ
Все эти теневые чувства — в большинстве своем — обнаруживают в нас раненного внутреннего ребенка, актуализируют травмы детства — особенно, когда мы начинаем копать логику их возникновения, вспоминая ситуации, а за ними тенденции и паттерны, сформированные тогда. Соприкасаясь наголо — душа к душе своего ребенка, невозможно не опираться на опыт того времени, когда мы сами были детьми. Ведь так и устроена эмпатия, так же устроен принцип преемственности и заботы о детенышах. И тогда выходит, что тень в материнстве — это огромная почва для самопсихотерапии, не для того, чтобы расковырять старые раны, а именно для того, чтобы исцелить их. Исцеляя же раны да залатывая дыры, мы даем в этой точке внутреннему ребенку расти дальше, с того места, где он застопорился много лет назад, обрести вновь живость и взрослость. И это прекрасный парадокс — хоть он и звучит, как слова Капитана Очевидность: рядом со своими детьми мы становимся взрослыми. У нас есть возможность стать взрослыми там, где мы еще ими не стали. Или остаться детьми рядом с детьми, и в этих местах — наши дети испытают потерю родителя.
Но лучше на позитивном закончить. Мы делаем больно нашим детям. Потому что мы живые и неидеальные, потому что нам тоже когда-то сделали больно. Этого не избежать. И лучше и безопаснее — признавать это. Мы делаем больно, но сделать больно и нанести травму — тоже разное. Вытесняя и подавляя, то есть, создавая тень, мы травмируем. Признавая и выбирая, как с этим обойтись, у нас всегда есть возможность исправить, а может быть, даже сделать хорошо — себе и ребенку.
Признание тени даёт нам возможность действовать из любви, а не из боли.