Недавно, в результате долгого и сложного дня с походами к врачу, забором крови из пальца, очередями и прочими радостями предподготовки к детскому садику у нас с сыном случилась эмоциональная покупка.
Девочка в очереди дала моему 2,9-летнему Марку поиграть с машинкой-трансформером из хорошо известного всем мамам трехлетних мальчиков мультика. Марк пришел в полный восторг и, конечно же, расставание с игрушкой, мягко говоря, не было легким. Ладно бы крики и плачи на всю улицу, тут было другое: сдавливая скупую мужскую слезу, словно бы понимая, что расставание неизбежно и «мы больше никогда не увидимся», Марк уходил под мои сомнительные уговоры, тряся губой и сдавливая кулачки от сопротивления горю. Так я поняла, что мой сын мужественный.
Материнское сердце не выдержало. Поехали, говорю, в детский мир, купим тебе такую же. Она точно должна там быть. Марк вытер слезу рукавом и, крепко взяв меня за руку, кротко и с облегчением ответил голосом человека, уже пережившего многое: «Поехали!». Всю дорогу я только и делала, что просила Вселенную, чтобы там была именно эта машинка. Приехав в магазин, стали искать, и я на всякий пожарный, как бы невзначай, отвлекала сына разными другими благами детской цивилизации. «Смотрииии, Марк, какой робот!» «Мама, поставь его на место, мы ищем Эмбер», отвечал сын, трепетно называя машинку по имени. Так я поняла, что мой сын точно знает, чего он хочет.
«О, а вот, гляди, какой набор инструментов, тут даже насос автомобильный есть! «Да, хорошо. Но мы же ищем Эмбер». Ряды пестрых, изобилующих разнообразием полок, заканчивались, а Эмбер все еще не находилась. Марк свято верил, что она где-то здесь, и тянул меня, как маленький буксирчик, сканируя взглядом полки. «Маркуш, а, может быть, ты хочешь такой вот автокран?» «Спасибо, я хочу только Эмбер». Я уже представляла себе масштаб трагедии, ведь мы обошли почти все, и в сознании уже всплывало джеромовское «мимо этой булочки мы уже проходили».
Но вдруг мироздание материализовало нам заветную полочку с героями-трансформерами, среди которых была красавица-Эмбер с бантиком, как бы сказал Марк, «на компоте». Я, конечно же, посмотрела сперва на ценник. Тысяча рублей за этот белорозовый кусочек улыбающейся пластмассы поверг меня в легкую тоску. Но отступить было нельзя. На всякий случай я спросила, что насчет остальных, там было еще три героя. Все же это машинка-девочка, зашевелились у меня в подсознании гендерные предрассудки. Марк был верен себе. Так я поняла, что мой сын преданный.
Мы купили крошку Эмбер и весь оставшийся день, вплоть до ночи, Марк трансформировал игрушку, смотрел с ней мультики про нее же, знакомил ее с другими машинками, а на следующий день обнаружил, что остальные друзья Эмбер остались в магазине. Я же, понимая перспективы сбора всей коллекции, начала втихаря просматривать интернет-магазины в надежде, что друзья обойдутся нам немножечко подешевле. И действительно, друзья нашлись, все как один по 350, и я, не раздумывая, заказала их оптом, чтобы распределить во времени и пространстве, даря по случаю. Случай подарить Эмбер друга представился быстро, врачей на медкомиссии много, да и к тому же, терпеть было невмоготу. И вот, спустя пару дней, Марк стал счастливым обладателем вертолетика Хэлли.
Но, увы, разница в качестве все же, была. Если Эмбер за тысячу безупречно трансформировалась, ровнехонько сдвигалась, раздвигалась, защелкивалась и перекручивалась, то Хэлли был парень попроще, и оказался немножечко кривоват. Совсем чуть-чуть, но у него ножки задвигались не ровно. Марк обнаружил это не сразу, но когда заметил, что в деталях остается зазор и его никак не убрать, с ним случилась натуральная истерика.
«Только не вот так! Только не вот так!» — кричал сын, закидывая голову.
Никакие уговоры и слова о том, что это совершенно не важно, не помогали, пришлось взять игрушку и поправить ножки самостоятельно, что оказалось возможно, но не легко. «Вот, теперь правильно!» — слезы моментально высохли, оказалось, что все хорошо, но через минуту дешевые ножки предательски разошлись на все те же полтора миллиметра. Все повторилось. В этот вечер мы оба были близки к глубинам отчаяния. Когда я сбивалась на угрозы: » Раз тебе это так не нравится, давай сдадим его обратно в магазин», Марк кричал: «Нет, это моя любимая!». Ведь он же верен себе. И мужественен. И знает, чего он хочет. Поэтому он продолжал стоически заправлять вертолетные ножки, прокачав навыки мелкой моторики до образцово-показательного. И после серии попыток и моих мастер-классов у него начало получаться исправлять этот дефект самостоятельно. Так я поняла, что мой сын упертый. А еще, что перфекционист. А про себя поняла, что после этого случая с Хэлли, кажется, приняла эти черты в тех, в ком они меня раньше раздражали. Ведь сыну действительно это было важно. А мне действительно стало понятно, что это может так много значить. Хотя в моем мире это не такой уж приоритет.
Ну и еще я поняла, что теперь, видимо, только качественные игрушки и запастись терпением на тех ребят, что все еще томятся в укромном месте по 350, и ждут своего часа, чтобы испытать наши с сыном отношения на прочность, обоих на терпение и каждого на то, что мир можно и нужно принимать в любом состоянии — идеальном и не очень.