Валяюсь, читаю книжку про венецианских художников. Там страсти. Тициан ненавидит Тинторетто, используя Веронезе в качестве орудия мести. Все друг за другом следят, прут технику, сюжеты, манеру и моделей. Венеция сидит с попкорном и тащится, примерно как от холивара в фейсбуке. Короче, саспенс.
Заходит Лиран, видит прекрасную обнаженную Сусанну, начинает листать:
— Мама, ты читаешь про художников?
— Да.
— Хочешь быть как они?
— …. Да.
— Ну красиво, красиво (пялится на спящую Венеру), только не видно ничего, что там под рукой…
Пролистывает весь раздел «обнаженки»:
— Они что, специально так рисовали? Чтоб не видно главного?
— Ну конечно. Художник не рисует что попало. Все продумано, от позы до положения рук.
— Мммм… я бы хотел посмотреть на этих женщин нормально, чтоб все видно было (возвращается к Сусанне и гладит ее по бедру).
Забегает Адам, протискивается между нами и сует нос в альбом:
— Ахахахаха! Ахахахахахахаха! АХАХАХАХАХАХА! Оооооой…. ооооооай…. все голые! Это что, специально так нарисовано? Для смеху, да? Стой… Верни. Дай еще раз вот эту. Ахахахахаха! Самая смешная! Глянь — к ней сыночек пришел, корону из садика принес, на голову ей надевает. А она голая, все проспала, ахахахаха! Мама! Видала?! Как я! Я тоже корону в садике сделал и тебе принес, помнишь?
— Да. Это Венера, богиня красоты, а «сыночек» ее — бог любви.
— Да? Бог? В каком он садике?!
Дальше один из тех бессмысленных диалогов, когда ты пытаешься привить ребенку культуру (богиня, миф, красота), а он пытается пробудить в тебе здравый смысл (голая! сын уже вернулся из садика, корону принес, котлету просит, а она весь день проспала, не вставала еще!)
И вот мы полуразговариваем, полубалуемся с Адамом, а я краем глаза вижу, как Лиран продолжает задумчиво смотреть на Сусанну. Помню этот взгляд. Я так смотрела на статую Аполлона в единственном альбоме, который был у меня в детстве. Странное переживание — что-то происходит, но ты не понимаешь, что. Я запомнила, и теперь узнала этот взгляд у Лирана — «загрузка… загрузка… » — нейроны вовсю пишут копию с Тинторетто, переносят на внутреннюю сторону радужки будущий эстетический идеал.