Полина открывает глаза, ещё до конца не проснувшись садится в кровати и, не глядя на меня, громко зовёт: «Папа! Паааапааааа!» Немного ждёт, прислушивается и добавляет: «Бабааа!». Потом папа приходит, мы начинаем обычный день, но она ещё долго продолжает выкликать свою бабу — за завтраком, в ванной, во время игр. Маленький пухлый человек не понимает, как это, вот же только что была баба и теперь нет? Надо просто хорошенько позвать и она придёт. «Баба! Баба! Бабаааа!»
Когда мне исполнилось семнадцать лет я стала очень взрослая, очень. Каждый день покупала себе какие-то жидкие газеты и подчёркивала в них синим фломастером объявления о вакансиях без опыта работы. Мне нужно было срочно куда-то устроиться, чтобы съехать, да, немедленно съехать, потому что невозможно же всё это терпеть. Этот контроль, эту унизительную заботу, нарушение личного пространства, отсутствие воздуха. Если не съехать, то хотя бы проводить больше времени на работе.
— Добрый день! Я хотела бы узнать, открыта ли ещё вакансия администратора салона красоты?
— Добрый день! Да, открыта, вы уже работали на подобной должности?
— К сожалению, нет
— Извини, но мы ищем сотрудника с опытом работы (Ту-ту-ту)
А сейчас я говорю Диме, пойду к бабуле, она хоть Полю повидает, давно не были. — Позавчера, — напоминает Дима, — вы были у неё позавчера.
Помните, в конце девяностых была вот эта вот реклама «Позвоните родителям!»? Там грустные одинокие старички печально сидели вокруг молчащего телефона. Вот для меня нужна реклама, что-то вроде «Перестаньте уже в конце-концов звонить родителям! Имейте совесть, у них тоже должна быть своя личная жизнь!» А им некогда, и мне некогда и всем некогда, и всё-время кажется, что так мало, мы так мало видимся, ужасно мало говорим.
Наша баба, Димина мама, приезжает к нам так часто, как только может, но совсем ненадолго, потому что у неё целый воз дел и ещё один маленький внук. Когда она приезжает, у нас всегда немножко праздник, потому что всё кипит, бурлит, мы куда-то бежим, что-то делаем и куча подарков. А ещё мы говорим, много-много говорим, так, что Дима отключает радионяню, потому что мы отвлекаем его от работы в другой комнате. Когда я уговаривала Диму бросить фуллтайм в офисе и перейти на удалёнку, я думала, что мы будем сидеть рядышком, каждый со своим ноутбуком, нам не нужно будет расставаться и будет очень весело, а в реальности мы просто сидим каждый со своим ноутбуком. Когда мама приезжает сразу становится больше шума, больше звуков, больше движения, и вот уже не только Полина маленькая, но и мы тоже, мама привезла нам конфет. Она всегда привозит нам конфет.
Есть что-то очень важное, очень нужное человеку в том, чтобы просыпаться не первым. И дело не в том, чтобы завтрак, да бог с ним совсем, дело в том, чтобы выходить не в пустую кухню, чтобы там кто-то уже сидел, пил кофе, читал газету или гладил кота, чтобы сказал: «О, проснулась, доброе утро!». Я часто по утрам делаю вид, что ещё сплю, чтобы Дима встал первым, а потом выхожу уже к нему позже, пусть даже на десять минут. Тогда уже шипит чайник, пахнет кофе, собаки суетятся и ты в этой утренней кухне не один. Кухня это такое место в доме, где ты не должен быть один никогда.
Если бы я могла, знаете, я собрала бы их всех и поселила в один дом с нами. Чтобы с утра до вечера шум, чтобы все меня обязательно воспитывали и рассказывали, что я всё делаю неправильно, чтобы печь им пироги на огромных противнях и варить десятилитровые кастрюли борща, чтобы когда я болела, мне бы делали сразу десять кружек чая и спорили бы, что полезнее малина или лимон, чтобы большой круглый стол, чтобы Полина видела своих бабушек и дедушек чаще нескольких раз в год.
В общем, эта ваша взрослая самостоятельная жизнь совсем не так весело, как обещали, и администратором в салоне красоты я потом поработала, если бы вы знали какая это тоска и хочется скорее домой.