О стекло бились странные белые мошки. За окном раскинулась жаркая душная ночь, ветер иногда перебирал угольно-черные тонкие ветви в свете фонарей.
В считанные минуты догорал на этом небе краткий закат, едва успевал окрасить облака. Неряшливо, будто случайно задетые, рассыпались краски, растекались по небосводу, пытаясь хотя бы каплями докатиться до той черты, где небо, темно-бархатной крышкой шкатулки, смыкается с краем земли. Недолго блестели тонким золотом черепицы старых домов, черненое поблескивающее серебро заволакивало плоские площадки крыш редких новостроек у горизонта. Неотвратимо наступала темнота, словно бы в старинном механизме, сменяющем день – улыбающееся солнце на светлом чеканном фоне – ночью, месяцем, черной пластиной, и граница между ними вскоре доходит до края. В свете фонарей, при котором кажутся тусклыми звезды, будут двигаться причудливые тени, пролетит мимо луны растерянная сова. Теперь ждать до утра, до дымных туманов, которые разольются по тропинкам и кустам и растают с первыми рассветными лучами, когда на белесое небо выплывет алое крупное солнце…
Девочка поправила рукой – стукнули друг о друга браслеты — рыжую прядку волос, еще раз взглянула на фонари и деревья и вернулась к альбому. Перевернула песочные часы на столике — она переворачивала их всегда, когда вспоминала об этом, — и снова взялась за карандаш.
В дверь заглянула усталая мать:
— Ты еще не спишь? Снова своих непонятных существ рисуешь?
— Мама, это не непонятные существа, а сказочные герои, — произнесла девочка, прорисовывая ресницы не то кошки — не то тюленя.
— Изображала бы то, что есть на самом деле, — проворчала мать.
— Вы меня рисовать учиться не отдаете – так не все ли равно, что рисовать? – как можно более вредным тоном протянула дочь. Нет, ресницы у зверюшки должны быть погуще.
— К кому тебя отдавать учиться? – вздохнула мать. – У нас не столица, художников толковых нет, учителей – тем более.
— Не понимаете вы меня, — жалобно протянула девочка. Шумно выдохнула, присмотревшись к своему тюленю, взялась за ластик.
— Это мы-то не понимаем! – ахнула мать. – Да тебе даже занятия музыкой разрешили бросить, даром что столько в них вложили! Стоит теперь пианино, подходишь к нему раз в месяц, наиграешь свою китайскую песню какую-то и дальше идешь!
— Не китайскую, а японскую, — почти пропела девочка, возвращая ресницы зверька на место.
— Да всё равно, — мать зевнула и закрыла дверь.
А девочка подошла к кровати и упала на нее ничком, кровать затрещала.
То, что есть на самом деле, говорите? Ну хорошо же. Вот она завтра рано встанет – так рано, как никто не встает в выходной день. Возьмет с собой раскладной стульчик, возьмет альбом и карандаш и отправится рисовать «то, что есть на самом деле» — очаровательную манеки-неко, стоящую в витрине магазинчика, торгующего всякой всячиной.
— Манеки…неко? – удивилась мать в тот день, когда дочь решила рассказать ей про любимую лавочку. – Это какой-то восточный страшный змей?
— Да нет же, мама, — смеялась девочка. – Это такая кошечка, игрушка, она стоит и машет лапкой у порога или в витрине, зовет зайти. Считают, что она приносит удачу. Я читала много-много историй, там коты спасали людей, и люди в память об этом делали таких кошечек!
— Ну, кошечка – это еще ничего, — успокоилась мать, еще помнившая, как дочь однажды оставила напротив окна на ночь свой рисунок, выполненный светящейся краской, – хищно улыбающегося дракона. Свет луны как раз упал на его изображение, когда мама по старой привычке заглянула среди ночи посмотреть, мирно ли спит ее дитя. Крик несчастной женщины разбудил не только домочадцев, но и хозяев соседнего домика — вместе с их детьми, родителями, псом и двумя попугаями. Дольше всех не хотел засыпать пёс…
Двухэтажное здание, стоящее в уютном, усаженном цветущими кустами и деревьями дворике, манило девочку всегда. Магазинчик располагался на первом этаже, а на втором жили старичок и старушка. Чтобы войти в дом, надо было свернуть с тротуара на небольшую, выложенную темно-красными плиточками дорожку, чуть пройти, повернуть направо, войти под затейливо украшенную кованую арку, подойти к двери и аккуратно открыть. Мелодично звенел колокольчик, здоровалась с посетителем добрая хозяйка с узлом седых волос на голове, и взгляду пришедшего открывались несметные сокровища! Авантюриновые и нефритовые фигурки слонов стояли рядом со шкатулками из кости, деревянные черепашки – с расписными верблюдами и целыми караванами, на которых раскрашенные купцы в чалмах отправлялись в долгие путешествия. Диковинные тряпичные куклы в парче и плетенные из мелких деревянных бусин ожерелья, чарующие взгляд украшения из жемчуга и других камней… Хотелось не выходить из этого изобилия: столько здесь было красок и граней, любовной работы над каждой черточкой, осторожности и уверенности в каждом движении резца. Для любой вещи у девочки давно сложилась своя история. Вот этот топаз, например, мог бы выпасть из ожерелья волшебницы, когда она билась со злым колдуном. А эти маленькие зернышки горного хрусталя – ее слезы при виде того, что он успел натворить.
Но однажды в голову девочки вкралась мысль, что это невежливо и неприлично – каждый день подолгу глазеть на витрины и ничего не покупать. Она пересчитала карманные деньги, купила первый попавшийся камушек – весьма милый небольшой кристалл розового кварца – и убежала, чтобы больше не возвращаться. С тех пор она только носила с собой камушек в кармане. А проходя мимо окна с вывеской, говорила «здравствуй, манеки-неко» или «до свиданья, манеки-неко».
***
Наступило утро. Оно оказалось хмурым и прохладным.
Девочка решила не будить родителей: им надо отдохнуть после рабочей недели. Взяла рюкзак, в который еще вечером положила все для рисования, бутылку воды и булку прямо в упаковке из булочной, подхватила раскладную табуреточку, туфли и тихо вышла из дома, чтобы обуться уже за дверью.
Вот и любимый магазинчик. Девочка перелезла через невысокое ограждение. Поставила стульчик у кустов, помахала любимице, манеки-неко: «доброе утро!» Уже опустила руку в рюкзак за альбомом и…
И из ее кармана выпал розовый камень. Выпал и сразу куда-то подевался, как и не было.
И тут же начал накрапывать дождик.
Девочка всхлипнула и, будто в поисках помощи, огляделась. Вокруг не было ни души, только манеки-неко по-прежнему блаженно щурила нарисованные глазки и призывно махала лапкой.
— Манеки-неко, миленькая… а ты правда умеешь выполнять желания? – спросила девочка у игрушечной кошки в окне.
Кошка все так же махала лапой.
— Ты можешь сделать, чтоб дождь прекратился и камень нашелся? А то такое невезение…
В этот самый момент дождь, действительно, прекратился, и из-за тучи вышло горячее солнце. Девочка изумленно прикрыла рукой рот:
— Так ты действительно волшебная манеки-неко?
И решила поискать свой камешек. Он оказался в самой середине густого куста. Девочка еле просунула руку в гущу ветвей, но все же после нескольких попыток смогла его достать.
— Вот это да… Я всегда знала, что это сказочный дом и сказочная кошечка! — сказала она, протирая камень о платье. – Интересно, а сколько можно загадывать желаний? Вот бы — еще хотя бы три!
Девочка зажмурила глаза и подняла личико к небу: именно так, по ее мнению, удобнее всего было мечтать.
Первое и главное ее желание было – конечно же, выучиться и стать настоящим художником.
Вторым она бы загадала желание найти подругу. В их классе было много девочек, они бегали и играли вместе, болтали обо всем, иногда даже о первых своих влюбленностях, но подруги – такой, чтоб вместе в огонь и в воду, чтоб вместе на всю жизнь, – у нее не было.
А третье желание… третье она могла бы открыть только именно такой подруге. Она попробовала придумать, как правильно попросить об этом желании волшебную кошку, и густо покраснела. Нет, третье желание лучше отложить на потом, и важнее всего всё-таки, наверно, первое. Девочка вдохнула, обернулась…
Манеки-неко больше не было на окне.
Девочка взвизгнула от неожиданности. Протерла глаза.
Кошки не было.
Зато от «черного хода» отходил большой белый кот. Он был довольный, важный и явно очень гордился собой, хотя кто угодно сказал бы, что пушистому гордецу не помешали бы вода и мыло.
Девочка изумленно смотрела на него. Кот удостоил ее царственным взглядом, коротко мяукнул, вышел из сада и направил неторопливые шаги вдоль по улице.
Девочка, забыв про рюкзак, почти не дыша, отправилась вслед за ним.
Кот, словно почувствовав, что за ним следуют, пошел побыстрее, мелко перебирая мягкими лапами по уже впитавшей капли дождя обочине дороги.
Девочка тоже прибавила шаг. Идти пришлось долго, но девочка подбадривала себя: «Я иду за своей удачей! Она меня ведет!»
Наконец кот свернул на небольшую дорожку, вымощенную оранжевой плиткой. Сквозь трещины пытались прорасти цветы и юная поросль деревьев, вдоль дорожки расположились уютные старые скамейки, по обеим сторонам далеко протянулись настоящие рукотворные луга с большими клумбами, в которых обитали яркие цветы: своей расцветкой и формой они составляли вместе разнообразные узоры.
Девочка застучала каблучками вслед за котом, не забывая при этом еще и оглядываться по сторонам, стараясь запомнить чудесные гаммы красок.
Кот несколько раз дрогнул ушками – казалось, что от негодования, – выскочил на дорогу , которой заканчивался прекрасный зеленый оазис, добежал до домов и скользнул в переулок.
— Тоже мне кошка удачи! Куда ты от меня убегаешь, подожди! – взмолилась девочка, которая уже почти бежала. А вот кот и впрямь побежал. Да еще и над головой грянул гром, и с неба просыпалось несколько крупных капель.
— Подожди! – еще раз закричала девочка и выбежала за котом из переулка. Кот мяукнул — и куда-то делся.
На этой улице она была впервые. Аккуратные, как на подбор, домики с радующими глаз двориками, лавки с красивыми, не похожими друг на друга вывесками, и неподалеку – скверик с лавочками и небольшим фонтаном, в середине которого изящный дракон вместо пламени извергал воду.
— Как живой! – подумалось девочке.
Кота по-прежнему нигде не было. Зато где-то на этой волшебной (а девочка не сомневалась, что она волшебная) улице, судя по всему, поджидало ее исполнение желаний. Надо было искать! Если понадобится – искать в каждом дворике, за каждой дверью!
Первой дверью оказалась дверь в булочную. Хотя она и была закрыта, от запахов выпечки и всяческих лакомств у девочки закружилась голова. Девочка заставила себя отвести взгляд от стекла, сквозь которое были видны большие буханки только что испеченного хлеба, пышные булки, простые и кругленькие – и извитые и посыпанные чем-то, конечно же, очень вкусным. В прохладе стояли на больших, окаймленных золотом тарелках пирожные, с которых, казалось, сейчас стечет шоколад, а пара великолепных тортов были украшены так, что хоть неси на пир к сказочным царям. Она вспомнила про булку в рюкзаке, брошенном у кустов, и пожалела, что с собой нет ни гроша. Хотя… в кармане, кажется, что-то звякнуло, может – наберется на одну булочку?
Девочка уже взялась за медную ручку двери в виде крыла невиданной птицы, но в последний момент спохватилась:
— Нет, нет и нет! Я сюда пришла за волшебством. А поесть и потом успеется.
Рядом стояла рыбная лавочка. Продавец помахал ей из-за витрины и радушным жестом указал на морские богатства, расположившиеся на прилавке.
Девочка помотала головой. Вряд ли выловленная рыба может принести удачу. Кажется, пора посмотреть на другую сторону улицы.
А на другой стороне раскачивалась от налетевшего ветерка тонкая металлическая вывеска в виде палитры и кисти. Сердце девочки забилось: ну конечно же! Именно сюда она должна зайти!
Она перебежала улицу, резко открыла дверь, испуганно звякнули колокольчики.
Девочка вошла и огляделась. Улыбнулась и легко поклонилась девушка, раскладывавшая книги и альбомы по пахнущим древесиной полкам. Помахал рукой парнишка со стремянки – он крепил какой-то фонарик к стене. У кассы, будто прижатый с обеих сторон мольбертами и рамами, сидел смешной дяденька в шляпе, блестящей рубашке и черной жилетке, ему, похоже, очень не хотелось работать, и он — явно уже давно – лениво спорил с единственной покупательницей, женщиной с бурной черной шевелюрой, в ярком алом платье, в туфлях на огромной платформе, с громоздкими и громкими украшениями на руках, на щиколотках, на шее, в ушах и даже в носу. Женщина буквально сгибалась под тяжестью купленных больших и маленьких холстов и ящичков с красками.
«Вот это, наверное, настоящая художница!» — обрадовалась девочка. Но только она собралась с духом, чтобы подойти к спорящим, как женщина буквально испарилась, звякнув колокольчиками на прощание. Дяденька усмехнулся каким-то своим мыслям и начал перекладывать с места на место бумаги.
«Так, возьми себя в руки! – сказала себе мысленно девочка. – Сейчас ты подойдешь к этому вредному дядьке и спросишь, кто эта женщина и берет ли она учеников!»
Она вдохнула, выдохнула и уже открыла рот, чтоб заговорить, но тут из рук девушки-продавца выпали книги и по очереди шлепнули о пол.
— Я помогу! – крикнула девочка.
Она быстро собрала и подала книги. Вместе они были тяжелыми. С обратной стороны обложки последней из них, прекрасно изданного альбома, оказалась фотография – видимо, автора, молодой женщины с чрезвычайно живым и заинтересованным взглядом. Как будто бы она была еще ребенком и всю жизнь мечтала познакомиться с тем, кто взял в руки книгу, спросить его о том, о чем он и сам бы рад рассказать: любит ли он погрустить на закате? А пускать мыльные пузыри? Ловил ли он когда-нибудь лягушек? Садилась ли ему на нос божья коровка?
Краем глаза девочка заметила, что из-под нижней полки что-то виднеется. Она полезла под полку на четвереньках, чтобы рассмотреть, кое-как уместилась и села на пол. Находка оказалась фотографией семьи: муж, жена и двое веселых ребятишек. Девочка с изумлением признала в женщине ту самую, которую она только что видела на обложке. Странно. Может, показалось?
Призывно зазвенели дверные колокольчики, и послышался мелодичный, задорный женский голос, на который неожиданно вежливо и как-то почтительно ответил голос «вредного дядьки». Девочка высунула взлохмаченную голову из-под полки, от неожиданности увиденного распрямилась, стукнулась макушкой и вскрикнула.
Через мгновение обладательница мелодичного голоса была рядом с девочкой. Она гладила ее по голове: «Ушиблась? Приложим холод?» И это была та самая женщина с обеих фотографий!
Девочка, одной рукой держась за макушку, второй протянула ей найденное фото.
— Надо же! – воскликнула женщина. – Я потеряла ее вчера вечером, когда покупала новый холст. Ношу всегда ее с собой, и, видимо, выпала из сумки…
— А я с собой ношу камушек, вот такой, — и девочка достала из кармашка свой розовый кристалл.
— Какой чудесный! Как он светится! — женщина залюбовалась камнем. – А ты здесь, наверное, за новыми красками?
— Да нет, я не могу рисовать. То есть рисую, но меня учить некому, а я хочу стать настоящей художницей. А вы… а вы художница?
— Да, я художница, — улыбнулась женщина. – Давай рисовать вместе?
— Давайте… Только я никогда не думала, что художницы выглядят вот так!
— А как надо? – смеялась женщина, оглядывая, сидя на полу рядом с девочкой, свои джинсы и легкую светлую блузку.
— Ну… как-то ярко, наверное, как картина, чтоб все сразу видели, кто это. До вас тут тетенька приходила – так у нее даже в носу большое кольцо!
— В носу кольцо? – женщина подхватила рукой с груди подвеску, приставила к носу. – Ой, придется мне не выглядеть как художница. Мне так ничего видно не будет. А если я ничего не вижу – как я тебя нарисую?
— Меня? – испугалась девочка. – Меня не надо! То есть, я хотела сказать… Я сама хочу рисовать, вот! Я правда немного умею! Вот если бы здесь был мой альбом…
Женщина взяла с полки лист бумаги и карандаш, махнула ими в воздухе, показывая продавцам, и подала девочке. Девочка всмотрелась в черты лица собеседницы, быстро-быстро набросала портрет, успела заметить в глазах женщины радостный и удивленный огонек.
— Вот. Похожи, правда? Вы будете меня учить?
— Конечно, солнышко. Я дам тебе свой адрес и телефон, мы договоримся, когда тебе будет удобно ко мне приходить. Но сначала обсуди всё с родителями. Давай-ка вот что сделаем…
Она попросила продавца подать ей сумку, оставленную у кассы, и протянула девочке свою визитную карточку. Затем она вырвала листок из блокнота, написала на нем несколько строк и сложила его.
— Это для твоих родителей.
— Спасибо, спасибо! – закричала девочка, которая дрожала от волнения. Она вскочила и, даже не попрощавшись, помчалась к двери, выбежала – и по улице, дальше, не разбирая дороги…
Очнулась она только у заветного магазинчика.
Манеки-неко, как ни в чем не бывало, стояла в окне и махала лапкой.
Девочка подхватила вещи и побежала домой. На пороге она столкнулась с отцом.
— Что случилось, что с тобой? – отец остановил ее и обнял за плечи. – За тобой будто волк гонится!
— Не волк, — освободила плечи девочка, — не волк! Вот, смотри, что у меня есть!
— Откуда она у тебя? – отец и подошедшая мать склонились над карточкой.
— Слушай, отец, так и по телевизору говорили: сенсация, самая известная из молодых художников переезжает в провинцию… — сказала мама, ведя пальцем по строке с адресом. — Где-то, стало быть, здесь проходила и обронила карточку?
— Не обронила! Она сама мне ее дала и сказала, что будет учить меня рисовать!
Мать и отец растерянно улыбались.
— Это правда! – всхлипнула девочка. – Мама, ты говорила, что не учишь меня рисовать только потому, что нет учителей!
— Ох, дочка, — вздохнула мать. – даже если ты не фантазируешь и она и впрямь где-то встретилась тебе и даже может найти на тебя время – я не представляю, сколько это будет стоить…
Девочка опустилась на корточки и громко заплакала. В кармане что-то хрустнуло… записка! Как же она забыла! Но она даже не знает, что там! Неважно… она неловко сунула бумагу в руку отцу и снова заплакала.
Родители развернули скомканный листок и долго молчали.
— Её подпись, как на картинах показывали, — закивала мать.
— Пишет — бесплатно! Не может быть! – удивился отец.
— Да ладно! – вдруг резко сказала мать. – Даже если бы и платно, у такой художницы! Мы дочери давно обещали! Ну что, дочка, надо же, какая удача тебе улыбнулась! Давай звони, договаривайся о первом уроке!
— Представь, — взволнованно засмеялся отец, — мы придем на выставку своей дочери! И нам экскурсовод будет рассказывать: вот, это первая картина, принесшая известность ныне знаменитому мастеру, на ней изображено…что там изображено будет, дочка?
— Манеки-неко, — прошептала девочка и улыбнулась сквозь слезы.
Продолжение следует.