Кулеш

— Давайтя со стола разбирать! Кулеш молошный ноне варить будем! — сказала баб Поля и пошла в сенцы за мукой и яйцами.

Мы быстро убрали со стола тарелку с блинами, стащили клеенку, из-под которой показались синие плотно прижатые друг к другу доски. На них баб Поля насыпала горку муки и начала месить тесто, потом пришло время его раскатывать и резать. Как ни странно, молока она не добавила. Мы отщипнули по комочку теста, вымесили и раскатали толкушкой, а потом потихоньку таскали получившуюся лапшу и ели её. Она была длинная, жёлтая, неровная, свернутая клубочками, прилипала к зубам.

— Обождитя, а то всю растаскаетя, на обед йисть нечаво будеть! — сказала баб Поля и выдала большой газетный лист, на который надо было переложить для сушки лапшу.

Она сохла, а мы убежали на улицу и стали ждать волшебный «молошный кулеш».

Нагулявшись, проголодавшись, мы вернулись домой. Кулеш ждал нас на плите. К нашему удивлению, это оказался обычный молочный суп. И никакого волшебства! На весь дом пахло кипяченым молоком. В тарелке быстро появилась пенка. За спиной — окно, в нем — лето, а ты должна есть горяченный молочный суп… Несправедливо!

Тогда баб Поля предложила съесть по полтарелки. Чтоб никому не было обидно, тарелки поделили пополам: посередине на каждую тарелку положили железные «солдацкие» ложки со звездочками на ручке.

Светка с Леликом неохотно ковырялись в своих половинах общей тарелки. Потом решились все же попробовать кулеш на вкус. Оказалось, что очень даже съедобно, особенно понравилась та самая лапша, которую готовили утром. Светкина ложка опять нырнула в молоко, зацепила лапшу и потянула её наверх. Неожиданно оказалось, что лапша «убегает» с леликовой стороны в Светкину ложку! Лелик стал возмущаться и ловить убегающую лапшу, но было уже поздно. Тогда он начал проворнее работать своей ложкой, пока Светка с аппетитом жевала добычу. Тут она заметила, что на её половине лапши почти не осталось. Ещё чуть-чуть и началась бы драка, но вмешалась баб Поля:

— Ешьтя, ешьтя! Я вам ишо подолью!

И на самом деле, сходила в сенцы за добавкой, чтобы вновь наполнить тарелку до краев.

А что же я? Мы ели одну тарелку кулеша напополам с баб Полей. Но она то ходила ребятам за добавкой, то аккуратно срезала с хлеба корочки, высвобождая душистый мякиш, в общем, есть ей было особо некогда. А моя половина кулеша как-то быстро закончилась; и… её, незаметно, тоже.

— Ну что ж, ну, что ж. Ешь, я себе ишшо подолью! — очень хитро глядя на нас, сказала баб Поля.