Автор: Анна Герус
Фотография: Екатерина Шуляк
Вот ты говоришь:
– Нет, господи.
И я, хоть я и не господи (а раньше я еще думала: «Кто эти господи?»), понимаю – нет. Мне кажется, это вообще первое слово, которое я поняла в своей жизни. Я тогда думала: «Сейчас я кину в бабушку погремушкой», то есть не именно так, конечно, но что-то похожее, с таким смыслом. А ты думала: «Нет, не кидай», я же это точно помню. И я не кидала, потому что понимала вот это: «Нет», видела по твоему лицу. А один раз кинула, и вышло так нехорошо… То есть кинула-то я хорошо, но бабушка плакала, и у нее текла кровь из носа. И тогда я вспомнила все твои «нет» и поняла, что они были неспроста.
А потом мне было, наверное, тринадцать. Или еще нет. Но я уже была странная и сложная, как все подростки, да и довольно противная, если честно.
И я говорю:
– Брошу школу, не могу учиться!
А ты:
– Нет, господи. Уж доучись.
Ты это не мне тогда сказала, правда? Ты себе сказала «нет». Или, может, кому-то другому. И доучилась я твоими стараниями, твоими силами закончила школу. А потом опять:
– Я не буду поступать в институт, я пойду на курсы парикмахеров. Или автомехаников.
Интересно, были ли тогда курсы автомехаников?
А ты опять:
– Нет, господи. Сначала в институт, потом делай, что хочешь.
И это тоже не мне, да? Это ты опять себе сказала или тому, другому, потому что я-то не то, что не поступила бы, а и не стала бы поступать. А ты сказала «нет» про все эти мои курсы автомехаников, и вот я уже в институте, и даже неплохо как-то учусь.
А потом еще я лежала на полу в крови, и, наверное, уже не дышала толком, и видела сверху, как я лежу – некрасиво, кстати.
И ты опять:
– Нет, Господи!
Это опять не мне, да? Это уж точно тому, Другому. Но опять сработало, ты сказала «нет», и вот я уже открываю глаза, и вижу тебя, и уже как-то можно дальше дышать.
А сейчас вот мы сидим, и я тебе что-то рассказываю что-то важное про свою жизнь, и ты меня слушаешь и киваешь.
И кот рядом с тобой сидит. Он не кивает, и даже не слушает. Только качает хвостом. Туда-сюда, туда-сюда. Дразнится.
И я говорю:
– Слушай, мам, а дерни кота за хвост!
А ты мне в ответ:
– Нет, господи.
Потом смотришь на меня, щуришься и говоришь:
– Сама дерни!
И я вспоминаю, что уже выросла и могу тебя не слушаться.
Мне вот что интересно, мам. Тот, кому ты говорила про меня: «Нет, Господи!» – вот он тебя все еще слушается?
Хорошо бы.