Черешня

Она красивая, хрупкая, умная и невероятно талантливая. Она пишет тексты, от которых хочется то плакать, то улыбаться. И всегда хочется много думать. Мы много раз публиковали их на сайте «Наши дети». Маленькую девочку из текстов Елены Касьян на самом деле знаем почти все мы. Мы ходили с ней в школу, жили в одном подъезде, играли в классики, а может, часть ее живет в каждом из нас. Девочка выросла и превратилась во взрослую женщину. Сама стала мамой, писателем, поэтом и музыкантом. Но осталась той самой девочкой, которая мечтала спасти Помпею. Однажды беда пришла к самой Елене. Ей приходится бороться со страшной болезнью. И ей очень нужна дружеская поддержка, теплые слова и помощь. Читайте тексты Елены, слушайте ее музыку. Узнать историю и помочь можно здесь (http://help.elenakasyan.com).

Черешня… Белая, красная, почти чёрная. Я варю варенье в большой кастрюле, помешиваю деревянной ложкой, снимаю пенку. В этом какое-то колдовство, что-то от детства и старости одновременно.
Моя бабушка любила больше вишню, сочную сладко-кислую ягоду.
Три вишнёвых дерева росло в нашем саду.
Одно было огромным.
Дед приставлял к нему большую лестницу, мне давали бидон на шнурке (он вешался на шею), и я забиралась на самый верх, где вишня была особенно спелой и крупной.
Две в бидон, одну в рот; две в бидон, одну в рот…
И обязательно серьги из спаренных ягод. Они закладывались хвостиками за уши, но потом всё равно съедались.
Вишнёвое варенье, компоты, желе, вишнёвый пирог, штрудель, вареники с вишней… За короткий сезон успеть бы насладиться, успеть бы заготовить на зиму.
Наверное, всё это есть в раю (и если он существует, бабушка именно там). И там сезон вишни никогда не заканчивается.

Я варю варенье и вспоминаю, как бабушка вытирала мокрые руки о передник, посыпала вареники сахаром, поливала сметаной и выносила большую миску во двор, где целая кучка детворы строила шалаш за дедовским сараем.
Мы мыли руки прямо тут во дворе, водой из шланга. Дурачились, брызгались, хохотали.
Вареники с вишней!
Тогда казалось, что ничего вкуснее на свете нет! Сладкий сок стекал по рукам до самых локтей, липкие пальцы, сметана на подбородке. Хватали по два, по три, всё боялись, что не хватит.
– Не торопитесь, не испачкайтесь, – говорила бабушка. – У меня там ещё много!
Мы торопились, пачкались, обжигали губы.
О чём мы тогда говорили, что обсуждали?
Кажется, всё это было не со мной, не с нами, в какой-то прошло-вечной жизни…

Недавно я была во Львове, листала старые фотографии. Есть несколько снимков, где бабушка – совсем маленькая девочка. На одном фото ей лет пять, она сидит верхом на лошади, а её отец (мой прадед) ведёт лошадь под уздцы. Бабушка в белой шляпке с широкими полями, в кружевном платье и перчатках.
Я знаю о бабушкином детстве только в общих чертах. Знаю, что мать её была очень строгой и норовистой полькой, а отец был очень мягким и добрым человеком, и очень любил своих дочерей. И для них он посадил вишнёвые деревья в нашем саду.

Я варю варенье и думаю о том, как удивительна жизнь, как быстротечна. Как недостаточно мы любим друг друга. Как бываем невнимательны, как озабочены ничего не значащими вещами…
И здесь должен быть какой-то вывод, какая-то мораль.
Но ничего такого у меня нет.
У меня есть кастрюля черешни, тёплый июльский вечер и сердце, полное нежности и благодарности.