Автор: Екатерина Федорова
Фотография: Ольга Агеева
Дедушка Панайотис привез из деревни приветы: яйца в коробке из-под пирожных от Александры, яйца от Нефели в пакетике с фирменным логотипом аптеки Симополуса – картиной Ван-Гога «Звездная ночь». Пакетик был перевязан блестящей ленточкой, – «для красоты»; огурцы, кабачки, круглый домашний хлеб и первый инжир – еще не инжир в полном смысле этого слова, так, быстрый эскиз, набросок – пышущий соком, с юной гладкой кожей без морщинки, нежно-сладкий, не перебравший солнца, в отличие от повидавшего виды августовского. Вместе с гостинцами Александра и Нефели передали извинения: яиц сейчас мало, курицам, мол, жарко, лучше всего девочки несутся на Пасху…
– Как себя чувствует Ирини? – спрашиваем.
Соседке Ирини восемьдесят, три месяца назад она похоронила шестидесятилетнюю дочь.
– Нормально, – сообщает дедушка. – Ходит в церковь, на огород. «Нормально» – для ее ситуации. Разве можно своего ребенка пережить? Она и не пережила. Вот когда у нее муж умер – как-то лучше прошло. Безболезненно. Она сейчас вспоминает, говорит, – совсем другое дело.
Деревенские новости такие: овечье молоко принимают по шестьдесят копеек, а за коровье и двадцать не дадут. Тем не менее один дальний родственник – двоюродный брат кума Ставропулоса – купил ферму. Шестьсот коров. «Стал греческим Мальборо», – шутит дедушка. Продает молоко в Афины, в супермаркеты.
– Как называется марка?
– Коровье молоко. А как оно иначе может называться? – удивляется вопросу дедушка. Маркетинг в Греции по-прежнему в большом долгу.
Какие еще новости. Оливы цвели хорошо, но ягод завязалось мало.
Дедушка Мицос почти не выходит из дома. Наблюдал цветение с балкона.
– Что тебе сказать, – описывал Мицос свои чувства. – Вот мы с Александрой женились. И у нее была фата – белоснежная, вся в обрывках, как облако. Вот так жарко цвело! А потом пауки наплели сетей, цветы не выдержали и опали. Ну, да ладно. На масло нам хватит.
В брейкин-ньюс попал кузен Янис, наш ровесник. То есть, сейчас ему года сорок три-сорок четыре. Ушел из дома погулять и не вернулся вовремя. Мицос, его отец, обеспокоился.
Мицос по ночам не спит, смотрит телевизор. Глядь, время – полчетвертого. Утро уже! А если что-то случилось? Мицос действовал решительно: взял и позвонил сыну на мобильный. Но по ошибке попал в Афины, к сестре племянницы. Переполох, шум-гам, возвращение блудного сына прошло незамеченным.
– Где же Янис был? Пил?
– Нннет. Он не любитель.
– Так что же он делал?
– Ел. И сказал Мицосу, что собирается ходить в таверну каждый вечер!
– А что Мицос?
– Да ничего. Он демократичный родитель. Попросил сделать ему плакат.
– Плакат?!
– Ну да. С правильным номером мобильного. Большими буквами.
… Позвонила вечером Александре поблагодарить. Она засмущалась, подарки-то непокупные, скромные. Сразу сменила тему:
– Мы кабачки едим вареные, с чесноком и свежим сыром. Я не стала Панайотису говорить, вдруг тебе они нравятся наборот.
– Как это – наборот?
– Жареные!