Автор: Екатерина Федорова
Фотография: Ольга Агеева
На дверях булочной увидела рекламную листовку с надписью: «Лучшие сувлаки на планете! Сувлаки – это искусство, а мы – его творцы!» Внизу приписка красной вычурной гарнитурой: «А-ля Петрос». Ну, думаю, надо идти.
Лучшие сувлаки на планете делают в маленькой кафешке, которая притулилась сбоку на площади Дросья, сразу и не заметишь. Стены из полиэтилена, а чтобы закрыть дверь, надо потрудиться – иначе она отходит. Вместе с нами в кафе уверенно просачивается упитанная рыжая кошка, располагается под столом, свешивает голову на грудь, как следует насупливает брови и немедленно погружается в сон. Официантка фальшиво извиняется:
— Один раз только ее покормили, и вот… Приходит теперь регулярно. Не выгонять же.
Запах жареного оливкового масла пропитывает одежду сразу, как будто ее окунули в жидкий дым. Вино здесь вкусное и холодное, кирпичного цвета – такой бывает у вин с вулканических островов.
Садимся напротив трех огромных мясных конусов. Свинина, курятина и бараний доннер. Петрос сосредоточенно, с прилежанием скульптора отрезает у конусов лишнее.
За соседним столиком сидят трое старик, патриарх рода, и его дочка с мужем. Они уже закончили с едой. Говорят, пьют вино.
— Ты сама виновата, Афина! – басит старик на весь зал. — Да, малыш целый год плохо ел, но ты же не добавляла ни лимон, ни соль – то, что делает еду вкусной для детей! Вспомни, как готовила твоя покойница-мать. Пальчики оближешь.
— Я человек храбрый, — продолжает патриарх, разливая вино. – Единственное, чего я боюсь, так это археологии. Нам повезло, а вот на соседнем участке у Анастасопулосов нашли амфору. Теперь все! Стройку заморозили, землей пользоваться нельзя… Беда! И зачем только они признались, что нашли эту амфору! Закопали бы ее поглубже, как все делают, и сейчас уже бы жили в новом доме.
— А ты, зять, слишком впечатлительный и нервный. – укоряет старец, хорошенько отхлебнувши из стакана. – Вот что ты заказал на день рождения внука? Сто пятьдесят шашлычков-каламаки, цельного молочного поросенка, ягнячьи ребрышки и… креветки! Да кто их есть будет, твои креветки, все остались! И что с ними было делать? Их даже собака не ест. Мне пришлось целую неделю питаться одними креветками, а все потому, что вечно ты боишься, что не хватит угощения! Хватит трястись!
— А что по-твоему, надо было заказать, папа? – заступается за мужа Афина.
— Минимум, доча! Двести шашлычков и картошку фри! Чтоб никаких излишеств.
— И ничего бы не осталось, по-твоему?
— Пусть бы осталось. Мясо ест и собака, и … я!
Петрос несет сувлаки: кулек из толстого промасленного теста, чуть ли не с локоть величиной. Внутри кулька — лепестки мяса, соус, салат, палочки жареной картошки, крупные куски помидоров.
— И это лучшие сувлаки на планете? – удивляюсь я. – Одному здесь не справиться.
— Да, девочка моя, — вмешивается патриарх из-за соседнего столика. – Самая лучшая еда – это та, которую ты ешь не один!