Российские «девяностые» были токсичным временем. Не много в истории выпадало десятилетий, в которые достигалась такая концентрация черноты.
«Распалась связь времён» — это страшно, ничего поэтичного. Как открытый перелом с костями наружу.
Очень важно, конечно, в каком возрасте человек встречает чёрные времена. Мне кажется, хуже всего пришлось нам. Тем, кто встретил девяностые подростками. Подростковый кризис наложился на временной — комбо.
В моем окружении выжили не все. Да что там скромничать: как-то до фига не выжило. Много отложенного суицида: от алкоголя и наркотиков.
Одного ровесника я видел за неделю до его смерти от перепоя: у него было абсолютно серое лицо. Не такое серое, как пишут в романах «у него было серое лицо», а натурально серое, под цвет асфальта. Словно он хотел закататься в этот асфальт, укутаться им.
Но при всей фотогеничности «гибельных восторгов», эти изъеденные молью судьбы мне не интересны. Я, безусловно, скорблю и сочувствую, как любой нормальный человек, но в высшем философском смысле — нет, не интересны. В конечном счете, то, что нас убивает, довольно банально. Водка во все времена одинаковая.
Меня интересуют те, кто выжил. Биографии сбитых лётчиков — это положительный ответ на гамлетовский вопрос. Правда выжившего не может быть тривиальной.
Наверное, так и должно быть. Трагические судьбы интересны в юности. В зрелости привлекают истории уцелевших.
Между ушедшими и оставшимися есть ещё третья категория. Я стараюсь держаться от нее подальше и, признаюсь, морщусь, когда слышу поблизости круглосуточное радио «Радуга».
Это гедонистические кликуши. Эндорфиновые наркоманы, считающие, что счастье можно настучать в шаманский бубен, а радость — это ловкость рук. Это они говорят людям в эндогенной депрессии «соберись, тряпка». Это они в ответ на любые жалобы ссылаются на героических предков. Это они хвастаются своим жизнелюбием, когда ты приползаешь к ним с переломанным хребтом.
Вот эти, последние, мне не интересны вовсе. Потому что они нечестны сами с собой. Их воинствующий оптимизм — всего лишь неуклюжий способ заглушить боль. Они просто заедают язву печеньками.
Если вам плохо, не идите к оптимистам. Идите к выжившим.