— Почему ты никогда не делаешь такую прическу? Тебе бы пошла челка.
Муж Натальи сказал эту фразу как бы между прочим. Героиня фильма, который они смотрели пятничным вечером, собиралась на вечеринку. Для выхода она выбрала платье, которое, очевидно же!, было ей мало. Вот-вот лопнет в области декольте. Скинуть бы этой актрисе пару килограммов. И стать бы похожей на нее, Наталью. Но про платье муж не сказал ни слова. Ни намека: «Этой дамочке такую бы идеальную фигуру, как у тебя, но она-то в зал не ходит трижды в неделю, а ты у меня молодец». Нет, он сказал иначе.
У Натальи всегда на голове хвостик. Убранные назад волосы. Открытый лоб. А оказывается, «тебе бы пошла челка». Наталья не сразу поняла, почему эта фраза мужа звучала в ушах всю вторую половину фильма. Почему не смогла сконцентрироваться на сюжете и вообще не вникла в финал: так все хорошо закончилось или нет? «Тебе бы пошла челка». С этой мыслью вошла в ванную, встала перед зеркалом. Но в отражении увидела себя восемнадцатилетнюю. Мама как будто, как тогда, стоит за спиной, и комментирует:
— Надо чтобы челка отросла, и будешь как человек. Ты видела свой лоб? Да челка как будто обрубает тебе половину лица. Ты сразу становишься какой-то квадратной. Больше никаких челок, запомнила? Руки бы пообрубать этой парикмахерше, которая тебя надоумила выстричь челку…
И парикмахерша как будто тоже сразу возникла из далекого прошлого. Модница с татуировкой на запястье и с тремя серьгами в ухе. Сейчас такое в порядке вещей. Но тогда, в конце девяностых, она казалась почти инопланетным созданием. Прилетела из другого мира. Знает, что там, в будущем, будет сттильным. Внимательно изучила лицо Натальи и постановила:
— Да ты чисто француженка! А с челкой будет такой шарм — парни штабелями начнут падать.
Возможно, падали бы. Но мама потребовала прикрыть челку бархатным ободком. А стоило Наталье вымыть голову, вставала впритык и оценивала взглядом: отрос «этот ужас» на голове дочери или еще нет?
— Ты бы еще уши открыла и пиши пропало. Урод какой есть.
Наталья уверена, мама ничего такого не имела в виду. Она всегда говорила как думает, и подчеркивала, что это для ее, Наташиного, блага. Чужим все равно. А маме Наташа важна. Мама хочет как лучше. Мама желает Наташе счастья. И когда Наталья засобиралась замуж, мама тоже не стала обманывать:
— Какой-то неперспективный. Оно тебе надо?
Но оно дарило цветы, водило на концерты, сочиняло стихи и обнимало Наташу так, как никто.
— Надо, — сказала Наташа и уверенно задрала голову с тем самым лбом, который больше не скрывала челка. Мама должна была бы отметить, как без челки лицо дочери округлилось, стало красивее, женственнее, но мама как будто и забыла про челку:
— Пустая твоя голова! – она махнула рукой и вспомнила про свой дар провидицы:
— Потом пожалеешь, да поздно будет.
«Так значит с челкой будет лучше…». Наталья подняла волосы, а потом зачесала их вперед, пытаясь представить, как будет выглядеть, если лоб спрячется за челкой. Вроде и неплохо. Правда, глаза как будто сразу кажутся меньше. И взгляд какой-то сразу делается тяжелый, как будто Наталья что-то задумала нехорошее, но мысли скрывает. «Сдалась ему эта челка!» — подумала в сторону мужа, не услышав, что он вошел и встал рядом.
— Эй, ну не как у ведьмы челка! – муж засмеялся. – Не надо все понимать так буквально.
И, выходя, бросил куда-то в батарею ванной:
— Сперва похудей. Научись делать стрелки. Помаду купи поярче. А потом обратись к крутому стилисту. Челка челке рознь.
Муж вышел. А после себя оставил… холод. Мороз такой, что не согреться. Зуб на зуб не попадает и руки дрожат. И слезы. Опять эти слезы! «Из-за какой-то челки? Надо же быть такой дурой!». Наталья была уверена, что произносит слова про себя, а оказалось, она их почти выкрикивала.
— Что? Что ты там ворчишь? – муж все-таки ничего из комнаты не услышал. – Можешь повторить?
— Я говорю, что вот и пожалела! – ответила Наталья снова так, чтобы полотенце, кран, раковина и душевая кабина ее слышали, а муж — нет.