9 ноября 2020

Дед

Сейчас будет довольно сложная в описании мизансцена.
Дед
1492

Стечение обстоятельств. Для одних это встреча с любовью всей жизни или выигрыш в лотерею, для других — грабли в траве или окрашенная скамейка. 

В моем случае обстоятельствам лучше вообще не стекаться. Сейчас будет довольно сложная в описании мизансцена. В моей жизни простых не бывает. Хоккейная коробка во дворе. Снизу деревянный бортик, сверху сетка рабица. На коробке три девочки-подростка репетируют некий чирлидерский танец, поставив телефон с играющим на нем видео на ворота. Этакая сцена из «Классного мюзикла», я думал, такое только в Америке бывает. Но не суть, и без этого мизансцена сложная. 

Мы с Артёмом играем на детской площадке по соседству в прятки. Артем прячется, я ищу. Считая до десяти, я каждый раз краем глаза подсматриваю, куда он побежит (мало ли что), а потом симулирую поиски. И вот в очередной раунд я замечаю, как Артем забегает на коробку к танцующим девочкам и прячется за деревянным бортиком, присев на корточки. Я иду искать и сразу вижу сына, периодически возникающего над бортиком, чтобы удостовериться, куда я направляюсь. Я решаю разыграть ребенка: незаметно подобраться к бортику с внешней стороны и выглянуть одновременно с Артемом. То-то будет веселуха и комеди франсез. 

Фуф. Закончил прелюдию. Так устал, будто написал экспозицию к «Игре престолов». 

Итак, я незаметно подбираюсь к бортику и осторожно выглядываю. Артёма нет, видимо, затаился. Я выглядываю ещё раз. И ещё. И ещё. 

Как потом оказалось, Артем на четвереньках прополз вдоль бортика к выходу и был таков. 

А мы ведь все ещё помним про девочек-чирлидерш, репетирующих на площадке зажигательный танец? 

В какой-то момент, когда моя голова в запотевших очках (осень на дворе) и в бороде (осень на дворе, холодно) в пятый раз возникает над бортиком, одна из чирлидерш резко поворачивается в мою сторону и кричит:

— Эй, дед! Ты что, извращенец?

И если от второго можно легко отмахнуться как от досадного недоразумения, то с первым мне теперь предстоит жить всю оставшуюся, и судя по всему недолгую, жизнь.