Дедушка, оглядев рождественский стол, – индейку, начиненную фаршем с кедровыми орешками и каштанами, салат из печеной тыквы с беконом, сыры камамбер и рокфор, смиренно вздохнул.
– Надеюсь, вам понравится. – сказала я. – Хотя меню не греческое.
– Что ты, что ты, Катерина! Я ем все. Даже иностранное. – дедушка всполошился, что я обижусь. – А в деревне Александра сегодня сварила суп из курицы! – прошептал про себя, почти не слышно.
Но я услышала.
– Неужели им хватит? Большая ведь семья! – удивилась я. – И суп… вроде это непраздничное блюдо.
– Так и курица большая! – возразил дедушка. – 5 килограмм! Побольше вашей… то есть, нашей индейки будет. Я очень, очень люблю индейку! – со старательностью театрального актера прижал руку к сердцу дедушка. – Да… А какой Александра варит суп! Еще какой праздничный! С рисом… Разбивает его яично-лимонным соусом…. Курицу Александра вынимает и запекает потом в духовке на второе.
Несмотря на декларируемую толерантность, камамбер дедушка категорически отверг.
– Вам вкус или запах не нравится? – уточнила я.
– Запаха я не почувствовал, – ответил дедушка.(Между тем, камамбер пах так, что хранить его пришлось на третьем этаже, в мансарде, и то – мопс то и дело наведывался туда, подозревая нас в уголовщине).
– Так в чем проблема?
– Проблема этого сыра в том, что он слишком … Слишком французский!
Рождественский обед дедушка посвятил воспитанию в нас истинных, то есть, греческих ценностей. С религиозным рвением миссионера рассказывал про своего шурина шеф-повара, который угостил его креветками, приготовленными на французский манер, и – «в них не оказалось ни красного соуса, ни узо»! Долго объяснял, что главный мировой сыр – это фета, а главное занятие порядочного грека – сельское хозяйство.
– Ты хоть знаешь, сколько у тебя деревьев?! – нажимал он на Йоргоса. – Десять-двенадцать лимоново-апельсиновых. По крайней мере пять гранатовых. И как минимум – тридцать олив! А вы… вы даже не едите апельсины. Я уже всех угостил, соседей… аптекаря Димитриса… Панайотиса с заправки. А ты... А ты французский сыр покупаешь.... Купи копченый Мецовоне, купи критскую гравьеру! Купи гравьеру из Амфилохии! – тосковал дедушка.…
Меж тем, рождественский салат с тыквой и беконом, который я делала впервые, оказался великолепен. Невесомый и сытный, спокойный и пикантный.Тыкву я разрезала на дольки и запекла еще накануне, с оливковым маслом, веточками розмаринам и цельными дольками чеснока, не отрезая корочки, всего-то полчаса потребовалось.Перед самым обедом быстро сделала легкий дрессинг, прямо в салатнице: столовая ложка хорошей горчицы с ложкой меда, ложка кунжутной пасты тахини, три столовых ложки вкусного уксуса из белого вина, соль, перец, оливковое масло – размешала хорошенько, пока такие разные ингредиенты не стали вдруг одним новым целым. Побросала сверху порезанный листья курчавого фиолетового салата, порезала печеной тыквы (корочку выкинула). Добавила кубики отличного свежекопченого сыра мецовоне, жареные листики бекона, половинки помидорок- черри – для свежести и цвета. Перемешала прямо на столе, чтобы салат не успел выдать ненужный сок.
Дедушка покосился на него с недоверием.
– Папа, ешь салат! – сказал Йоргос. И добавил: – Он – не французский!…
Дедушка съел всю тарелку. Когда он уходил, я попросила его дать нам апельсинов. Так потихоньку и поймем друг друга. Пусть дорога к общему у нас длинная и непростая, ничего. Учиться ведь не всегда тяжело, иногда учиться - вкусно.