Я знаю, для чего сняли продолжение сериала «Секс в большом городе», который молодости мы с подругами смотрели взапой, с нетерпением ожидая новую серию и растаскивая каждую на цитаты. Чтобы открыть нам глаза, поставить на место, опустить с небес на землю и далее по списку.
«Семья-дом-работа» — круг замкнутый достаточно, чтобы мы, кружась, не успевали заметить, насколько все поменялось за те годы, в которые «взяли ипотеку», «сделали ремонт», «отдыхали в Сочи», «продали дачу», «поступили старшего на экономический», «отдали младшую на танцы», «завели собаку», «поднялись в должности», «дождались, когда проведут метро», «продали шубу», «поменяли машину», «мечтали о домике на юге». Когда нам осознать, насколько другими мы стали? Ведь чтобы увидеть себя со стороны, нужно встать перед зеркалом не на секунду, которой хватит, чтобы со скоростью новобранца собрать непослушные волосы в хвост. Нужно постоять хотя бы минут пятнадцать, при этом не думая о том, что пора снимать пенку с бульона, бежать за дочкой в школу, звонить ветеринару записывать кошку на стерилизацию…
…Но вот я уложила спать детей, муж тоже мгновенно захрапел на своей половине кровати, уткнувшись в стену, а я включила первую серию «И просто так» и уже через пятнадцать минут поняла. Продолжение любимого сериала — это тот самый момент честного стояния перед зеркалом без каких-либо посторонних мыслей в голове, где главенствует одна, самая главная и беспощадная: «Как прежде никогда уже не будет». Ни у Керри. Ни у Миранды. Ни у Шарлотты. Ни у тебя.
И дело не только в том, что мы все постарели, хотя это, увы, так. Больше заметно другое… В нас поубавилось легкости, самонадеянности и восторга. Да, это та же ты, но у тебя морщины и седые волосы, которые ты не всегда успеваешь закрасить и находчиво выдаешь за «модную седину». Твои ножки давно не выглядят безупречными, но ты все равно коллекционируешь туфли на высоких каблуках и отказываешься замуровывать ноги в джинсы и брюки. Просто из раза в раз юбки становятся длиннее, загадок — больше, а пикантностей — меньше. Ты можешь быть принцессой Шарлоттой, безупречной во всех смыслах, но однажды окажется: ты так переборщила с пластическими операциями, что даже я, лежа в своей московской постели, вижу изменения, хотя ты — в Америке, где тебя профессионально загримировали…
Еще недавно мой мир, как и мир героинь сериала, был сплошным выбором: хочу-не хочу, буду-не буду, нравится-не нравится. А теперь выбор настолько ограничен, что варианты исчезают навсегда еще до того, как мы открываем рот, чтобы выдать свое решение. А еще раньше, когда у меня не было детей и я только-только собиралась замуж, Мистер Биг каждым своим появлением на экране вызывал у меня смешок, который, если бы умела, снабдила бы свистом. В этом свисте было бы сосредоточено все мое отношение к этому своеобразному мужчине, которого мы с подругами называли «носатик» за выдающийся нос. Но слушайте, сейчас я не понимаю, как можно придираться к Мистеру Бигу? Красавчик! Умничка! А нос — практически эталонный, разве нет? Раньше от такого Мистера Бига хотелось бежать, как от скучного занудного постоянства, а теперь ты отдала бы все, чтобы это скучное занудное постоянство длилось до конца твоей жизни.
Помните, в фильме «Москва слезам не верит» героиня Ахеджаковой говорит главной героине на ее откровение, что она не замужем: «Ну, я не знаю, если уж в Моссовете…». Примерно так говорю я на смерть Мистера Бига: «Ну, я не знаю, если уж Мистер Биг…».
Ты продолжаешь быть маленькой, пока живы твои родители. Пока мама спрашивает тебя, почти сорокалетнюю, обедала ли ты, а папа говорит в телефон: «Я приду и сам помогу тебе с краном в ванной. Не доверяю я этим сантехникам…». Ты продолжаешь верить в сказку, которая должна была закончиться сразу после информации о том, что Деда Мороза не существует. Но не закончилась, потому что Сара Джессика Паркер из серии в серию встречает своего бывшего жениха Мистера Бига. И по тому, как они друг на друга смотрят, все настолько понятно, что ты, улыбаясь, словно эта история немного и про тебя тоже, подливаешь в бокал вина, прогоняешь розовых птичек, которые, как в мультике, кружат вокруг тебя с мерзким чириканьем, и звонишь подруге: «Видела, как он коснулся ее руки?», «Он, конечно странный тип, но что-то в нем есть…», «Все-таки, однажды Керри и Мистер Биг поженятся, как иначе?», «Они обязаны снять продолжение, где у Керри и Мистера Бига будет семья, дети и вот этот все, как у нас…».
Обязаны?
Они так не считают!
А ведь ты настроена снисходительно. Ты стараешься делать вид, что Миранда по-прежнему самая умная и гонишь мысль: «Что она несет?». И соглашаешься, что Керри – самая модная, хотя если раньше ты готова была копировать каждую изюмику ее образа, то теперь ты великодушно позволяешь Керри убедить себя, что «нет, это не странно, это — изюминка». Ты признаешь за оригинальность то, от чего в ранней молодости демонстративно воротила нос. И согласна простить все косяки и несостыковки, только дайте, дайте мне скорее вот это: «Видела, как он коснулся ее руки?»! А они решают, что у него плохо с сердцем. И что его больше не будет.
…Ты все еще не привыкла к этим бесконечным локдаунам, первой дозе вакцины, второй дозе, третьей, к куаркодам, к маскам, к двухметровой дистанции. К тому, что вчера в больницу увезли мужа твоей лучшей подруги. А позавчера – дедушку-соседа. Что новости по телевизору начинаются с объявления очередного выявленного штамма. Что твои дети второй месяц учатся онлайн. Психологи уже пророчат, что изоляция самым непредсказуемым образом отразится на детской психике. А прямо сегодня твой муж кашлял за ужином. Значит, ночью ты не будешь спать, прислушиваясь к его дыханию и время от времени трогая его лоб ладонью: горячий? Скажите, неужели перечисленного недостаточно для того, чтобы хотя бы в кино все было как прежде и Мистер Биг — жил? Или раз тебе почти сорок, хватит верить в глупости? А плакать, что Мистер Биг умер, можно? Я поплачу, хорошо? Это поможет смириться с «И просто так» нашей жизни.