Вчера моя дочь Алина выкинула свою вечернюю кашу за холодильник. Не просто выкинула, но ещё и любовалась, как она стекает по стене и падает на пол.
Нет, вы не ошиблись, она не вылила ее в унитаз, не выкинула в мусорное ведро, не смыла в раковину. Нет, она ложкой закинула ее за холодильник.
Спросите, а где была я? Укладывала младшую дочь, так как она поела быстрее и было уже поздно.
Заметила это я утром, и дальше все как в тумане… шучу. Я сдержалась, правда, всерьёз осознала, что для Алины лучше держаться от меня подальше, и отправила ее в угол.
Обычно, отправляя ее в угол, я прошу ее придумать три варианта решения ситуации, как можно было бы этой ситуации избежать, но сегодня я ограничилась тем, что честно сказала, что она меня разозлила, бесит и прощать в ближайшее время ее я не намерена, так что стой и все. Ну и пару проникновенных моралей ей прочитала на повышенных тонах.
А надо сказать, что Алина удивительно легкий человек, с неё реально все сходит как «с гуся вода». Это конечно сильно мне на руку при моей вспыльчивости, но и не добавляет понимания, что выводы сделаны. И иногда дополнительно раздражает. Хотя конечно, я понимаю, что внутри у неё что-то откладывается, но ключевой вопрос «что именно?»
Вот и тут, после 10 минут угла, она меня невинно спрашивает, когда мы пойдём гулять и в магазин, и что на улице весна, и нарывается ещё на длинную лекцию. А я вот совсем не любитель их читать, и честно говоря в ужасе от осознания того, что вот все эти вещи, вроде интуитивно понятные, надо объяснять. Искать слова, примеры, привлекать внимание. Моя вера в том, что личный пример— главное, уже не так сильна. Приходит понимание, что к личному примеру ещё и такие разговоры нужны… хотя, может это только с Алиной?
Ну и конечно я вспоминала своё детство. Там таких проказ было хоть отбавляй, вопрос только в том, что шифровалась и выкручивалась я гораздо лучше. И улики прятала виртуозно.
Помню, была история с папиной бритвой. Мне было очень интересно, как она устроена, я ее достала и естественно порезалась, но маме сказала, что это был сломанный маленький игрушечный вертолёт и что это об него я прорезалась. Острый край у него действительно был, хотя, конечно, не как бритва. А сколько было разбитых бокалов, склеенных канцелярским клеем и поставленных в дальний угол шкафа?
И выполотой моркови, вместо сорняков? Мое поведение в детстве тоже отличалось от ангельского, только в отличие от Алины я никогда не признавалась и все тщательно прятала.
Так что ее наивность и такая простота меня немного умиляют, и думаю, что пока она мне больше доверяет, потому что у неё ещё не возникло такой яркой потребности все скрывать и виртуозно врать.
Да, конечно, полдня Алина провела, отмывая стену за холодильником, в тоске и непрерывном нытье о том, как это сложно. Да, она выслушала бесконечное количество лекций и от меня и от папы, но что осталось у неё в голове, я не знаю, вечером она порхала как бабочка и придумывала танцы. А заодно научилась колесо делать в другую сторону.
Интересно было посмотреть калейдоскоп моих чувств, когда я увидела эту кашу:
—Обманула меня!
—Я старалась, варила кашу, а она!
— Ничего на ночь не съела, будут проблемы.
— Еду выбрасывать нельзя!
— Надоели сложности постоянные!
— Бесит!
— И кто это отмывать будет??
И придумать мгновенно, как все это внутри себя успокоить и выразить, хоть как-то в рамках держась — сложно.
Ну и ещё отсеять, что в этих чувствах мое, а что нет, — тоже непросто. И реакцию свою сформировать, а не ту, которая приходит из детства, тоже сложно.