Можно спорить о том, существуют ли привидения и инопланетяне или о том, кто же на самом деле приносит подарки под Новый год. Можно снисходительно относиться к суевериям и со смехом говорить, что друзья у вас с причудами, но вы все равно их любите. В конце концов, какая разница, кто во что верит. Но когда речь идет о ребенке — очень важно доверять ему. А еще важнее — чтобы ребенок знал, что мама выслушает и поверит, как бы странно ни звучали его рассказы. Новая история о Люкке, по-прежнему увлекательная и захватывающая, на этот раз — об очень серьезных вещах. О том, что часто случается. О том, что может сломать жизни. О том, что не все — то, чем кажется на первый взгляд. И сверхъестественноее тут вовсе не при чем. Ну, почти...
Предыдущие части:
Часть 7
Нет, я не могу сейчас воспроизвести то, что я сказала в тот момент. И написать не могу. Цензурным в этом высказывании будет только восклицательный знак.
А дело было так: накануне я, вместо окончательно обтрепавшихся и порванных, купила себе новые кроссовки.
Что это за кроссовки! Надо было мне прийти в них на встречу с вами и показать, надо. Но Рик затеял уборку – раз в год от него этого всё-таки можно добиться – и я просто их не нашла, как не нашла и многого другого. Рик у нас точно имеет отношение к неизведанному: все вещи он убирает в какое-то другое измерение, а потом приходится думать, как их оттуда извлечь. Иногда они материализуются сами. Иногда приходится с ними попрощаться.
Так вот: кроссовки. Они выглядели как два космических корабля из фантастической саги. Асимметричная подошва невероятной формы, примерила —и каждый шаг в них превратился в полет. Уйти без них я уже не могла.
Наутро я надела их на пробежку. Пока Рик в старых пижамных штанах и тапочках, забыв проснуться, пытался сварить кофе (в результате налил кипятка в сахарницу и просыпал кофе мимо фильтра, пока я собиралась) – Люкке пружинила в своей обновке по лестнице, примеряясь к новой форме чудо-кроссовок. А потом открыла дверь и помчалась по улице, еле удерживая себя, чтобы не поскакать вприпрыжку.
Выполнив обычный маршрут, я вот в таком мечтательном состоянии вернулась к дому. Открыла калитку. Предвкушая кофе (ну не весь же он рассыпал?), прибавила скорости. И…
И оказалась на земле.
Во-первых, как бы я ни влюбилась в эти кроссовки – к столь необычной форме придется еще привыкать.
Во-вторых, на лужайку у дома упала ветка. Немаленькая. Рик обещал вызвать кого там полагается, чтобы ее спилили. Разумеется, я могла бы это сделать сама и давно. Но Рик обозвал меня камикадзе и даже – вот это уже совсем нечестно – позвонил Лиз, чтобы та меня отговорила. Лиз, вопреки моим ожиданиям, поддержала Рика. Наверное – стареет, как ни жутко мне это признать. Но после ее наставлений я и вправду решила не лезть. Пусть вызывают своих пильщиков.
Пильщиков не вызвали, и ветка, похоже, рухнула сегодня, как только я утром закрыла за собой калитку. И теперь я лежу физиономией вниз, ссадив руки до крови.
Вот при этом самом ударе о землю я и высказала далеко не приличными словами всё, что я думаю о Рике, о ветке и о том, как я в побитом виде буду ходить на работу.
И тут же, в довершение всего, у моего носа появились мягкие тапочки Рика.
— Люкке, я от тебя не ожидал! — возопил напарник. – Разве можно так ругаться?
— Руку дай, несчастный, а то еще не так ругнусь, — проскрипела я.
Смотри-ка: тренировочная одежда выдержала встречу с поверхностью планеты, ни одной дырки. С локтями, предплечьями и подбородком дело обстояло хуже. Колени – надеюсь, что просто ушиб. Еще и губу прокусила. Подозреваю, что от злости.
— Люкке, это непрофессионально, — нудел Рик, когда помогал мне дохромать до двери. — Вот окажется у клиента ребенок – а ты при нем так выругаешься. Это неправильно!
В другом состоянии я бы погонялась за Риком с той самой веткой. Ну ладно: с веткой, которая растет из той ветки. Потому что ту-самую-ветку поднять может разве что медведь, и то в хорошем настроении.
Когда Рик помогал мне промыть и заклеить пластырем раны, зазвонил телефон. Рик поговорил с кем-то и вернулся довольный-предовольный.
— Я всё-таки немного умею предсказывать, — сообщил он. – У нашей новой клиентки есть ребенок! Так что, Люкке, следи, пожалуйста, за своим языком в ближайшие дни.
Я как-то удержалась и не полила его перекисью. Не знаю, что меня остановило. Хотя знаю. Рик с волосами цвета как у Мерилин Монро – это было бы страшно.
**
Иногда я жалею, что не архитектор. Нам приходится — в нашей работе — все время видеть совершенно разные дома, зачастую очень красивые. А я не могу их грамотно описать. Вот сейчас мне хочется вам рассказать про жилище нашей новой клиентки – а как? «На втором этаже была вот такая штука, а на чердаке совсем другая»? Ладно, штука на этаже, предположим, называется эркер, специально термин нашла. А вообще дом оказался очень милым, как будто строители держали в голове, что возводят его для теплой маленькой семьи, о которой можно писать детские книжки. И его окружал небольшой тихий сад.
А семья, действительно, была маленькой: молодая женщина по имени Шерри и ее девяти – кажется – летний сын Лео.
Иногда Шерри задумывалась о расширении этой семьи и знакомилась с каким-нибудь мужчиной. Вот и сейчас она нашла себе кавалера по имени Пит, и с этого, собственно, всё и началось.
Маленькому Лео Пит, как это часто бывает, не понравился. Ребенок и так рос, как это назвала Шерри, «немного необычным»: мальчишка был, по ее словам, замкнутым, нелюдимым, часто уходил в сад и там говорил о чем-то сам с собой.
— Пит сразу обратил на это внимание и сказал мне, — поведала Шерри печально.
Меня это очень возмутило. Надо же: только встретил чужого ребенка — и уже всё оценил и высказал. А мама и позволяет. Я куснула пострадавшую губу и чуть не взвизгнула от боли.
Лео, говорила Шерри, стал вести себя неузнаваемо. Кричал, ругался, требовал, чтобы Пит оставил их в покое. Пит попытался поговорить с ним наедине (мы с Риком переглянулись), Лео швырнул в него огрызком яблока и убежал в сад. В ту ночь Пита, что интересно, искусали муравьи, которые раньше никогда не заползали в дом. Шерри и ее сожитель осмотрели оба этажа — но ни одного муравья больше нигде не было. На следующую ночь история повторилась. Пит уверял, что это подстраивает Лео — подсыпает им в кровать сахар или еще что-то подобное делает. Однако у Шерри не было ни одного укуса. Пит пытался ночевать в гостиной, на кухне, на веранде — и везде страдал от муравьев.
Одновременно в доме стало происходить нечто еще более странное. Вещи Пита начали перемещаться по дому в произвольном порядке. То цепочка, снятая накануне и положенная на полку, окажется в банке с джемом. То кошелек Пита — всё до монетки на месте — достанут из стиральной машинки в последний момент перед стиркой. Пит вышел из себя. Он всё чаще требовал, чтобы Шерри отправила безобразника-сына к бабушке с дедушкой, тем более, что те всегда этого хотели.
— Понимаете, я просто разрываюсь, — сказала Шерри, и мне очень тяжело далось промолчать и не брякнуть «не понимаю». — Я так устала от одиночества. А Пит — он порядочный мужчина, хорошо зарабатывает. Может быть, мне и вправду стоит на время отвезти Лео к родителям? Хотя… хотя я его так люблю, что не смогу… наверное…
И она зарыдала.
— Мадам, я понимаю ваши переживания, — сказал Рик (мы решили, что говорить будет в основном он, а не я, выглядящая как после гангстерских разборок). — Однако что мы можем посоветовать? Это ваше семейное дело, совсем не наш профиль, мы не психологи и не…
— Я решила обратиться к вам не просто так, — прошептала она, вытирая глаза бумажным платочком. – Вчера в газете напечатали ваше объявление, и мне пришла мысль…такая… как сказать…
— Сумасшедшая, — кивнула я.
— Ну …уж простите, да, — пожала плечами Шерри. – Я не верю ни в какие паранормальные вещи, однако… Лео говорит, что он не брал никаких вещей. Я ему верю. Но как-то же должен объясняться весь этот беспорядок?
— А Пит? – как можно более спокойно спросила я.
— Что вы! Пит постоянно на работе, он приходит очень уставшим…
— Знаете, когда я сильно устаю — могу по забывчивости такое натворить! Или когда не высплюсь. Как-то сунула книжку в холодильник, а бутерброд на тарелке понесла к книжной полке.
— Нет, нет, исключено. Во-первых — он не такой человек, чтобы… Во-вторых, когда он дома — я всегда где-то рядом, я бы увидела!
— Скажите, — спросила я, — а поставить камеры и посмотреть, что происходит — в ваши планы не входило?
— Ставили уже, — всхлипнула Шерри. — Устанавливали их нам, учили пользоваться. Зря деньги потратили: именно там, где находились камеры – никогда ничего не происходит!
— То есть наше привидение еще и знает толк в технике. Очень интересно, — я почесала локоть. – Ну что ж… Давайте так: мы возьмемся за дело, если вы разрешаете нам поговорить с Питом и Лео наедине, а также в любой момент в ближайшие дни посещать ваш дом и сад.
— Ох… — Шерри замялась. — С Питом говорить не надо. Я специально позвала вас, пока он на работе. Солгала, что жду помощников ландшафтного дизайнера, чтобы сделать фотографии дома и сада. Если он узнает, его это может расстроить, да и что он обо мне подумает? Что я такая же, как… как…
**
Я пинала мелкие камешки по пути к берегу пруда. А иногда и не мелкие. Простите, мои прекрасные космические кораблики на ногах. Люкке сегодня злая.
— Нет, ты слышал, что эта мадам заявляет, а? Да будь у меня сын — пусть бы лучше меня считали сумасшедшей вместе с ним, чем позволять какому-то прохиндею так говорить о моем сыне! Да еще и волноваться, что прохиндей обо мне подумает! Тетенька совсем сдурела, — рычала я в ухо Рику, терпеливо поддерживающему меня под руку.
— Знаешь, я книжку читал, — сказал вдруг Рик.
— Ты? Книжку читал? Я уж думала — ты буквы забыл.
— Да подожди ты, потом поёрничаешь. В общем, в книжке так было. Сестра очень хотела, чтобы младший брат куда-нибудь исчез. И все время выбрасывала его вещи. И не помнила этого. Это обнаружилось, ее лечили потом…
— Хочешь сказать, что наша Шерри хочет расстаться с сыном и поэтому творит всякие мелкие пакости, чтобы на него свалить? Тайком, так сказать, от самой себя?
— Исключать нельзя ничего. И никого. Разве не так?
Вопреки уверенности Шерри, Лео у пруда не оказалось.
— А вдруг он утонул? — перепугался Рик.
Я позвонила Шерри.
— А, так он только что прошел мимо дома, — спокойно сказала она. — Вы с ним просто разминулись, значит. Я пойду и поищу его, если это так необходимо.
Я открыла рот.
— Не ругайся, — опередил меня Рик.
**
Мы вернулись к дому Шерри. Потихоньку начинало темнеть. Велосипед хозяйки, ранее стоявший у калитки, отсутствовал: стало быть, всё еще ищет сына.
В комнате Лео зажегся свет.
— А вот это совсем интересно, — сказала я и направилась к дому. Но вскоре послышались шаги и скрип калитки. Шерри вошла, держа за руку невысокого мальчугана с крупными веснушками и в круглых очках. И это воплощение стеснительности кидалось в маминого кавалера огрызком и устраивало шалости с вещами?
Увидев нас, Лео вырвал свою руку из руки матери и побежал за дом. Шерри только головой покачала.
Я направилась за Лео. В той стороне, что была не видна с дороги, оказался совершеннейший барда… то есть хаос. Спиленные ветки, обломки старой скамейки, ведра. И конечно, я зацепилась ногой за какую-то ржавую железяку и растянулась на земле. И, к счастью, на этот раз ничего плохого не сказала.
— Осторожно! — раздался детский голос.
Я быстро поднялась. Лео стоял рядом и протягивал мне замызганный платок.
Я отреагировала не сразу, и тогда он потянул меня за руку вниз и приложил платок к моей губе, которая опять закровила. Я попыталась улыбнуться.
— Не надо, так течет сильнее, замри, — нахмурился мальчик и прижал платок сильнее. – Мне мама все время говорит: улыбайся, улыбайся. А я не люблю улыбаться по команде, и у меня губы всегда треснувшие, улыбаться больно. А они недовольны.
«Это он-то замкнутый и нелюдимый?» — подумала я.
— Спасибо, — я мягко отстранила его руку, потому что стоять внаклонку было очень неудобно.
— Я знаю, кто вы, — продолжил Лео. — Это наш с мамой секрет. То есть она говорила с вами по телефону, а я всё услышал, и ей пришлось мне рассказать.
— Ты, наверное, будешь сыщиком, — предположила я.
— Нет, я буду биологом или ветеринаром, я зверей люблю. У меня будет много зверей, когда я вырасту. Мы с ними подружимся. А вы правда найдете, кто у нас дома делает глупости?
— А как ты думаешь: кто это? — спросила я.
— Не знаю. Может, какая-нибудь обезьяна из цирка убежала и теперь у нас живет. Я бы с ней подружился. Но я везде искал, и никакой обезьянки нет, — развел руками Лео.
— Знаешь, — он перешел на шепот, — мама и этот нехороший Пит считают, что это я таскаю вещи. Потому что мои на месте. Но это же глупо, правда? Если бы я хотел отвести от себя подозрения — я бы только свои вещи и прятал!
— Ты все-таки подумай о карьере сыщика, — ответила я. — А с тем, что у вас происходит, я разберусь.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Мальчишка захлопал ресницами – и вдруг обнял меня. И я чуть не разревелась.
Вот у кого тут настоящее одиночество. Эх, Шерри…
**
— Главное — не грохнуться на землю с этим фотоаппаратом, — я похлопала по дорогой штуковине, висевшей у меня на шее и весившей как хороший камень.
— Угу, — подтвердил Рик, плетясь рядом. — Тогда будет не один труп, а два: меня точно не простят. Ты не думала, чтоб нашей конторе обзавестись собственной техникой? Лиз предлагала помочь!
— Нет уж, хватит надеяться на Лиз. Сами заработаем – сами и… Так, всё. Тихо. Пришли. Ключи у тебя?
Накануне Шерри передала нам запасные ключи от своего дома. Мы должны были обыскать жилье в то время, когда мать с малышом уйдут на какую-то соседскую вечеринку, а Пит, как предупредил заранее, задержится на работе, а оттуда направится прямо к тем самым веселым соседям. Лео поначалу был в ужасе от одного слова «вечеринка», но когда узнал, что это нужно для нашего дела – согласился моментально. Тем более, что ему пообещали – если он придет засветло – показать настоящих пчел: хозяин решил разводить пчел и был рад похвастаться своей новинкой перед всеми желающими. И сейчас мы должны были приступить к работе…
…Вот только в окнах дома Шерри горел свет.
— Кто-то уже вернулся? — удивился Рик. — Если это Пит — открывать своими ключами нельзя!
— Идем, — прошипела я.
Мы подошли к дому. Я оценила еще раз, что предстоит сделать. Можно бы было, конечно, забраться наверх по декоративным элементам колонны и пройти по карнизу до окна. Но эта самая штука, которая в словаре называется эркер… Я ухватилась за ветку. Если удастся подтянуться – то вон по тем ветвям вполне доберусь до карниза, опоясывающего дом посередине. Он широкий и, надеюсь, крепкий. До окна останется пара шагов.
— Люкке! – вскрикнул Рик.
— Да, в третий раз подряд падать не хочется, — скрипнула зубами я – и подтянулась. Удачно.
— Давай я! – донесся до меня голос Рика.
— Ты уже недавно лазил и грохнулся, — беззвучно, одними губами произнесла я. Рик виновато вздохнул.
Если Пит и был в доме, то он совсем не реагировал на шум во дворе. Интересно. Другой бы уже давно вызвал полицию. А может – он затаился и вызвал? Ох, кажется, рано я сказала, что хватит по любому поводу беспокоить Лиз.
Я медленно передвигалась по карнизу. Мои «космические корабли», кстати, идеально подошли для лазания по дереву. Может, это и есть специальная модель для древолазов? Надо будет посмотреть по каталогу.
Вот и окно. Я осторожно заглядываю. И что ж я вижу?
Плотненький лысеющий человечек с фотографий из гостиной. Стоит спиной ко мне и смотрит вверх. Стало быть – Пит. Как я и думала. Рик на меня, конечно, обидится, когда все узнает, но это будет потом.
Он достает что-то сверху. Альбом. Вынимает фото – кажется, это портрет Шерри. Пит рвет его на клочки и разбрасывает по полу. Он так увлечен, что не оборачивается. И хорошо, потому что я прилежно фотографирую каждый его шаг. Потом отпускаю фотоаппарат – он повисает на шнурке, — достаю из кармана телефон и щелкаю несколько раз. Фотоаппарат нужен был для качественной съемки с большого расстояния, а наше «привидение» подпустило меня совсем близко.
В руках Пита шкатулка. Он берет бусы, рвет их, белые шарики катятся по полу.
Достаточно. Я отправляю фото Рику и Шерри. Таинственной истории не вышло.
Теперь надо спускаться.
**
— Пит, почему?
Шерри не плачет. Шерри трясет головой, и выглядит это страшно.
Пит молчит. И стоит, не шевелясь.
Я предполагала что угодно, вплоть до того, что у меня сегодня прибавится синяков и прочих травм. Но Пит будто ждал разоблачения. Сначала только побушевал и попотрясал руками в воздухе. Да как вы смеете, да не имеете права, и вообще я впервые это делаю, хотел показать им, как это выглядит, когда твои вещи портят.
— Вы вообще соображаете, что говорите? — не выдержал Рик.
— Тихо, тихо, — остановила я его. — Рик, не обижайся, но ты не все знаешь. Как и в деле Грегора, если такое помнишь, я решила уточнить, что у нас там на работе происходит. Попросила кое-кого помочь. И оказалось, что уже не первую неделю господин Пит каждый день хотя бы на час отпрашивается с работы! Потому никто и не видит, как это цепочки в джеме оказываются. Соседка тут тоже очень словоохотливая, подтвердила. Каждый день одно и то же, Шерри из дома – Пит в дверь.
Рик был потрясен.
— А как же он ни разу не столкнулся с Шерри? – спросил он. Мы нарочно вели разговор так, будто Пита тут не было.
— Просто и легко: Шерри ему звонит, когда собирается уйти. Я не сразу обратила внимание, а она ведь и при нас звонила ему: дорогой, я пойду туда, дорогой, я пойду сюда. Вот и все загадки.
—Да, звонила, — послышался голос Шерри. — Пит, почему?
**
— Да всё очень просто, — ответил Рик. – Вам, господин Пит, просто хотелось, чтобы внимание Шерри доставалось вам, одному. Наличие ребенка, о котором она заботится, в ваши жизненные планы не входило. Шерри сама проболталась вам о своих родителях, которые очень бы хотели забрать мальчика к себе. Одиночество – плохая штука, очень плохая, согласен…
— Вот только, — перебила я, — не стоит из-за него делать плохие вещи. Бросать сына или не верить ему. Звонить дочери со словами «ты непутевая, знакомишься с мужчинами, отдавай нам внука», — так оно происходит, верно, Шерри? (Шерри всхлипнула). Связываться с человеком, который хочет разлучить мать с сыном. А уж как назвать то, что вы, Пит, делали – я и не знаю. Не бойся, Рик, я помню, что ругаться – это непрофессионально, но…
— Но иногда можно, — ответил Рик.
— А какой смысл? Я звоню в полицию. Пусть они думают, как это называется.
— Не надо, — остановила меня Шерри. — Пит, мы цивилизованные люди. Я даю тебе время до завтрашнего вечера. Соберешь свои вещи и уйдешь. Лео остался у соседей, нас пригласили переночевать и погостить еще и завтра днем – и я уже согласилась.
Она ушла, ничего больше не сказав. Её плечи дрожали, и дрожало не по погоде тонкое, легкое нарядное платье.
**
— Наверное, я не должна вам звонить, — торопился в трубке голос Шерри, — но дело в том, что Пит пропал.
Я подавила зевок (да, мы с Риком оба проспали до полудня):
— Почему вы так считаете? Он должен был уехать из вашего дома — именно это он , наверное, и сделал?
— Нет. Я вернулась пораньше, чтобы удостовериться, что он действительно собирает свои вещи. Часть вещей уже упакована и перенесена в его машину, но один чемодан остался в доме – и Пита нет! А главное — стул опрокинут, посуда валяется на полу, одно блюдце разбито! Его что – похитили? Или он от кого-то убегал?
— Может, и убегал… — протянула я. И тут меня поразила идея. Сумасшедшая, как сказала бы Шерри.
— Стойте на месте! И приведите Лео! — завопила я в трубку и побежала за курткой.
— Люкке, ты куда? – высунул лохматую голову из своей комнаты Рик. – Это же оказалось совсем не наше дело! Ничего необъяснимого! Пусть полицию зовут!
— Уже наше, — бросила я ему и выбежала, забыв закрыть дверь. Сам закроет.
**
— Вы говорили – Лео часто сидит в саду и разговаривает с собой. Покажите мне, где именно он сидит.
Шерри послушно повела меня через бурелом, где я уже успела в прошлый раз приземлиться, и указала в угол, у забора.
Я подошла туда (на этот раз аккуратно). Точно. Память меня не подводит.
Попробую отодвинуть от забора эту большую доску (бывшая дверь, что ли?) Доска поддалась.
За ней оказался муравейник.
Через несколько минут я была в комнате Лео.
— Лео, здравствуй, — сказала я с порога. — Чем занимаешься?
— Говорит сам с собой, наверное, — подала голос Шерри.
— Вот уж нет, — засмеялась я.
— Не смейся, губа разойдется, — не оборачиваясь, отозвался Лео.
— Всё зажило, не беспокойся. Я тебе, кстати, в подарок крем принесла, еще вчера в карман своей куртки сунула, чтоб не забыть. Это чтобы у тебя тоже губы зажили и не лопались. А сейчас вот что скажи: ты ведь говорил не с собой, а с муравьями, правда?
Лео, все так же не поворачиваясь к нам, кивнул. Шерри посмотрела на меня так, как будто я сказала «а сейчас мы будем служить черную мессу».
— Ты рассказывал им, как несправедливо с тобой поступает Пит, так? И, наверное, говорил, как сильно ты любишь маму. Похоже, муравьи тебя слушали очень внимательно, потому и кусали только Пита!
У Шерри на глазах выступили слезы.
— Я понимаю животных, а они – меня, — глухо ответил Лео. Он неподвижно сидел на полу и держал в руках какой-то кубик.
— А теперь скажи мне, дорогой, скорее: кому ты еще успел пожаловаться на Пита? С кем ты говорил вчера?
— Боже мой, — опомнилась Шерри. — Лео мог натравить какого-то зверя на Пита?
— Ну почему же натравить, — пожала плечами я. – Ребенок просто поделился с кем-то, кто его слушал. В зоопарк вы вчера не ходили, так что вряд ли за Питом пришел медведь или крокодил. А ходили вы…
— На пасеку, — сказали мы с ней хором.
Шерри набрала телефон больницы.
— У меня там работает двоюродная сестра, — шепнула она мне.
— Что бы мы делали без знакомых и родных, — кивнула я. — У моей начальницы брат – начальник охраны там, где работал ваш Пит. Иначе и мне бы ничего не узнать.
Вскоре ситуация была полностью прояснена.
— Его здоровье вне опасности, — повторила Шерри. – Завтра его выпишут. Как вы считаете: стоит мне пустить его на день обратно? Все-таки после больницы…или?..
И я сказала свое мнение.
Возможно, я и не права. Я, в конце концов, специалист по неизведанному, а не семейный психолог. Однако когда Шерри села за руль машины Пита и оставила автомобиль вместе со всеми вещами на парковке для посетителей больницы – я почувствовала, что вот теперь-то всё будет хорошо.
Хотя кто знает…
— Мы с Лео сегодня опять пойдем на пасеку, — призналась Шерри, обняв сына. — Лео, сходи купи нам всем троим мороженое! Мне с орехами, как всегда!
Когда Лео отошел, она горячо зашептала:
— На самом деле наш сосед, Джордж, не знает, как разводить пчел, но очень уж хочет. Поэтому они пригласили к себе специалиста, кузена его жены, Стива, он как раз искал работу. Теперь он живет у них в гостевом доме… и, знаете ли, он холост! Мы вчера познакомились…
Ну что я могла сказать?
Впрочем, мое волнение за Шерри и Лео немного утихло (скажем так – с 10 баллов до 8 по моей личной шкале), когда Шерри добавила:
— Стив и Лео так понравились друг другу!
**
Вот так простая бытовая история все-таки оказалась историей про необъяснимое. Точнее – про кое-кого необъяснимого. С веснушками и с таинственным даром говорить с животными.
Стив и Шерри уже поженились! Не знаю, как к этому относиться, но Стив произвел на меня неплохое впечатление. Главное – он нравится Лео, а я верю, что его интуиция не подведет. Пока не начались занятия в школе, он пропадает с новым папой на пасеке. Мы с Риком, помимо гонорара, получили от Шерри несколько банок меда. Пьем чай с медом, закусывая бутербродами с медом и блинчиками с медом.
Я почти отучилась ругаться. Зато нет-нет да ругнется Рик. Особенно когда вспоминает этот случай и лично Пита. Ох, какими словами он его вспоминает!
А вчера Рик пришел от Шерри (она позвала его якобы за новыми банками меда) какой-то смущенный. Оказывается, у Шерри младшая сестра есть. На свадьбе ни ее, ни их родителей не было, но теперь она собирается приехать познакомиться с новым родственником. А Шерри, в свою очередь, вбила себе в голову, что сестру надо познакомить еще и с Риком. Вот ведь свадебное агентство на дому, а? Сестра приезжает послезавтра, и мы оба приглашены в гости.
Сходим, посмотрим. Может, это сейчас Рик стесняется, а через пару дней уже будет требовать, чтобы я взяла сестру Шерри в нашу команду. Визитки, опять же, чтобы для нее заказала.
А моя визитка всё еще у вас? Это хорошо.
Обращайтесь, если что!