Магазин секонд-хенда располагался в подвальном помещении маленького польского городка, и вход в него с улицы вообще не был заметен. Если бы не пришлось быстро спрятаться от ливня, который начался без предупреждения, я вряд ли заставила бы себя спуститься по разрушенным ступенькам куда-то, где свет горел слишком тускло, чтобы называться манящим. Как в любом магазине старых вещей, в помещении пахло сыростью и цветочной отдушкой, которой обычно пропитывают бывшую в употреблении одежду. Словно за резким ароматом можно скрыть катышки, пятна и мелкие дырочки. Возможно, работники секонда знают секрет: если ты ошеломлен запахом, то зрение сразу хромает. И здравый смысл тоже притупляется. Ведь кто-то же готов вынести из пыльного прошлого в сияющую современность потрепанный лисий воротник, проеденную молью шляпку, бархатное платье со сломанной молнией…
Обувные холмы высились прямо на полу. Остановиться перед ними стоило хотя бы для того, чтобы посочувствовать бывшим владельцам. Здесь не было ни одной удобной пары. Высоченные неустойчивые каблуки, обтягивающая щиколотку резина сапог, неумело выдававшая себя за кожу, платформы, превращавшие ноги в мощные тяжелые кувалды, которыми кто-то когда-то стучал по асфальту так, что дороге потребовался ремонт…
Рядом с карнавальными костюмами, которые накануне Хэллоуина пользуются спросом, висели свадебные платья. Когда-то они были воплощением невинности и нежности, но спустя десятилетия походили на облачения утративших надежду старых дев, которые так давно готовились к замужеству, что их наряды посерели и утратили глянец. Если и задумываться о бренности бытия, то как раз у старого потрепанного свадебного платья. Невольно хочется смахнуть слезу: сперва себе, потом ему, а потом и невесте. Интересно, что с ней стало? Где она теперь? Носила ли она после свадьбы вон то клетчатое пальто, которое весит ставшим модным оверсайзом на тощем лысом манекене? А это плюшевое покрывало не с ее ли супружеской постели? А эта красная велюровая подушка с фотографией не украшала ли диван в ее гостиной?
Нет, подушка все-таки вряд ли ее... Ведь платье скоро отметит полвека с момента создания. А на подушке – портрет современный. Кудрявый парень лет двадцати с серьгой в ухе улыбается с наволочки белоснежной улыбкой. Ставший никому не нужным, красавчик явно нравится себе на фото. Ведь не зря он выбрал именно этот портрет для подарка той, про которую на обороте наволочки попросил написать в фотосалоне золотыми буквами: «Моей ненаглядной».
Я не знаю, проснулся и во мне материнский инстинкт. Или это был приступ жалости. Или цветочная отдушка сделала свое дело. Но стоило ливню прекратиться, как я выскочила в осеннюю свежесть с неожиданным приобретением: с алой фотоподушкой в руках. С ней же ехала в автобусе.
Сидевший напротив меня дедушка прищурился, прочитал надпись «Моей ненаглядной» и подмигнул мне. Потом вышел у стадиона, и на его место села какая-то пани, которая тоже заметила надпись и тоже подмигнула мне. Потом и она вышла, а я, устав быть ненаглядной, развернула подушку надписью к себе. Красавчик из секонда заулыбался девушке, стоявшей у окна. По выражению ее лица было ясно: красавчик не в ее вкусе. Но что-то в нем ее завораживало. Сережка в ухе? Кудри? Слишком белые и слишком ровные зубы? Девушка не могла отвести взгляд. Она даже наклонила голову, чтобы рассмотреть фото под другим углом. А потом вдруг крикнула мне с претензией:
— Вообще-то Каспер мне дарил точно такую же подушку! Вот дурак!