Мне никогда не хотелось так сильно обнять родителей, как двадцать четвертого февраля этого года.
Я ходила по квартире и мысленно обнимала их через километры. Обнимала и обнимала. Даже чувствовала, что им тесно и неудобно, что я так сильно их обнимаю. И все равно обнимала. Дав родителям передышку, я стала обнимать родственников. Как тех, кто живы, так и тех, кого давно нет на этом свете. Обнимала бабушку, которая ушла всего год назад. Обнимала дедушку, его нет уже больше десяти лет, но обнимать его хочется несмотря на время. Обнимала свою сестру, которая теперь сама мама, но как будто на мгновение стала той девочкой, которой я помогала застегнуть сандалии. Обнимала брата, который смелый, сильный, взрослый, серьезный, но как будто в моих объятиях чуть уменьшился, спрятался в них. Я гладила его кучерявые волосы и успокаивала: «Все будет хорошо».
Я обнимала родственников, которые живут в самых разных частях этого мира. У меня руки стандартной длины, самые обычные, как у всех, и вдруг – дотянулись через границы, преодолели километры, застали дома вечно спешащих и бегущих, остановили, обнимали. Я обнимала тех, кто там, далеко, где я никогда не была и вряд ли буду. И тех, кто совсем близко, рядом. Словно увидела их другими глазами: уязвимыми, хрупкими, слабыми и… обнимала.
Я обнимала тех, кто не понимает, что делать. И тех, кто как будто понимает, обнимала тоже. Обнимала свое прошлое. Обнимала свое будущее. Обнимала, грея и оберегая, свое настоящее. Обнимала незнакомых мне людей из начала двадцатого века, смотрящих на меня с пожелтевших фотографий семейных альбомов. И тех, кто когда-нибудь родится, станет носить фамилию рода, расти и двигаться дальше, я тоже обнимала…
Да что там, я обнимала даже свою собаку! Ее шерсть щекотала мне шею и лицо, а я все равно ее обнимала. Обнимала любимого кота. Обнаружила, что он пахнет лисьим воротником от бабушкиного пальто. Мысленно обняла воротник и пальто тоже.
Обнимала себя молодую, полную планов и надежд. Такую уверенную. Твердая походка. Расправленные плечи. Обнимала себя сегодняшнюю. Растерянную. Впервые обнаружившую в себе ненависть и вообще не умеющую с этой ненавистью существовать. Сперва ненависть лишает сна. Потом – аппетита. Дальше она забирает дыхание…
Психологи советуют: обнимайтесь. Обнимайтесь, так легче. Обнимайтесь, чтобы справиться. Чтобы пережить. Чтобы выжить.
Распахивается входная дверь, и в дом заходят мои дети. Трое школьников. Раньше каждый возвращался домой сам по себе, но с двадцать четвертого декабря дети обнаружили потребность идти домой с братом и с сестрой.
— Мама, давай обниматься, — младший сын тянет ко мне руки.
Мы стоим в коридоре и обнимаемся так, как обычно изображают в фильмах. Спортсмен забил гол. Он ликует. Остальные участники команды висят на его плечах и спине и радуются. Так на мне виснут дети. Собака встает на задние лапы и пробуется втиснуться в нашу могучую кучку. Кот, не надеясь попасть в центр объятий, ложится на пол и сильно-сильно прижимает к моим ногам полосатую пушистую спину…
Обнимайтесь. Это помогает. Проверено буквально пять минут назад. И знаете, теперь, когда я вам это сообщила, иду обниматься снова. Обниматься. Несмотря ни на что и вопреки всему.