Космос наступает на землю. Солнечная сторона улицы наиболее опасна. День наполнен напряженной церковной тишиной. Небо тускло-желтое, как сливочное масло. Жара выжгла естественные природные запахи – без воды размножаются лишь запахи человеческие. Розы все еще цветут, но без своего аромата они осиротели. Лучше всего пахнет холодная вода на горячем асфальте, – жаль, что так неустойчиво, так коротко.
Людям выпала возможность почувствовать себя инопланетянами. Безопасно передвигаться по земной поверхности можно только в машине с кондиционером – без нее ты беспомощен, как астронавт без ракеты.
Зимой наш сосед господин Ясон гуляет на балконе в халате и шляпе. Летом его наряд выглядит так: свежая белая майка, просторные синие трусы до колен и солнечные очки. Он выходит, упирается обеими руками о перила, несколько секунд сосредоточенно всматривается в горизонт и – чихает. Так громко, что испуганные птицы вспархивают в небеса, а на земле на мгновение обрывается звенящее монисто цикад.
Соседка госпожа Параскеви остроумно приспособилась к опасным условиям: гладильную доску вытащила на балкон и гладит только после заката солнца.
На агоре изменилась геометрия – все больше отпускников, оставшиеся торговцы растянули прилавки в длину. Увидев меня, Прокопий не пошевелился, станцевал приветствие лицом.
– Красота! – сказал, ткнув в мою сторону пальцем.
В этот момент я осознала, что по моему лицу градом катится пот.
– Где вы разглядели красоту, – сделала я вялую попытку поспорить, вытирая лоб платком.
– Это просто, если ты умеешь ее видеть. А я всю жизнь тренировался!
***
– Говорят, на следующей неделе будет 130 градусов, – заметил Манолис.
– Сэкономим на отоплении, – хладнокровно парировал Прокопий.
***
Апостол стоял в проходе, держа в руках половину дыни и нож: угощал всех желающих.
– Есть не хочется, – пожаловалась Апостолу госпожа Аспасия.
– Тогда тебе нужно купить мою яблочную дыню. Она особенная. Ее можно не есть, а просто нюхать. Не фрукт, а парфюмерный магазин! Погоди, – остановил он Аспасию, потянувшуюся было к дыне. – Сначала восхитись, потом бери!
– Кстати, у меня тоже аппетит пропал, – вмешался в разговор Прокопий. – Представляете, стою я сегодня у жаровни и сомневаюсь – сколько сувлаков взять – один или два?
– Не узнаю тебя, Прокопий, – усмехнулся Апостол.
– Вот именно! – горячо согласился Прокопий. – Я даже немного испугался. Поэтому взял не только два сувлака, но еще и жареной картошки в придачу. Ну, чтобы прийти в себя.
***
– Ты хочешь сфотографировать прилавок? – спросил меня Нектарий.
– Можно?
– Через минуту. Дай мне достроить пирамиду из персиков.
И добавил не зазывательным, а будничным голосом:
– Если кто-то ищет сладкий персик – он здесь.
***
– Приветствую тебя, Константине! – поздоровалась госпожа Афина с господином, у которого в одной руке была авоська с абрикосами, а в другой – палочка. – Как давно мы не виделись! Иди сюда, в тень, мама моя, поговорим.
Они сердечно пожали друг другу руки и зашли в тень.
– Завтра ты приедешь ко мне в гости, – утвердительным тоном сказала госпожа Афина.
– Почему ты в этом уверена? – от удивления Константин чуть не выронил палку.
– Потому что я купила арбузы, – пожала плечами Афина.
***
– Какие планы на выходные? – спросил Прокопия Манолис. – В такую жару…
– Хм, да, ты прав… Поскольку двигаться нельзя, я собираюсь много думать!
Один мыслитель говорил, что для философии нужна пауза. Греческий опыт это подтверждает. Остановки для мышления здесь устроены повсюду: балкон, рынок, таверна, кафенио. И даже жара может стать такой остановкой. Надо только научиться в ней это разглядеть.