Очень широко известна история, как однажды обычный медик-лаборант Саша Флеминг по абсолютной случайности и в связи с собственной нечистоплотностью вдруг стал Нобелевским лауреатом. А всё дело в том, что одним прекрасным июльским днем он собирался в отпуск с семьей. Наверное, жена торопила его помочь застегнуть чемодан или, подбоченясь, ругалась, что он до сих пор не в дорожной одежде и вообще, почему она одна собирает детей в путешествие. И Флеминг, уступив жене, небрежно сгреб свои исследовательские образцы в один угол стола, а не произвел уборки, как положено делать добропорядочным медикам-лаборантам. Еще и сгреб грязными пальцами.
А вернувшись обратно, вдруг обнаружил, что в одной чашке зацвела плесень. И убила все разведенные бактерии, которые и были в образцах. Александр Флеминг совершил ошибку, но не просто быстренько замёл следы, чтобы начальство не заругало, а пошел эту ошибку исследовать. Как-то там вычленять из этой плесени доселе никому неизвестный пенициллин. Я в этом вообще ничегошеньки не понимаю, но Саша понимал. И на основании его факапа получились антибиотики, которыми пользуется всё человечество: лечат детскую скарлатину и повальную дифтерию в армии, дают путевку в жизнь подхватившим пневмонию и даже зачастую побеждают менингит.
Еще один неаккуратный исследователь за несколько лет до этого совершил нелепую ошибку, а именно слишком торопился на обед. Как и Флеминг в отпуск, видимо. И торопясь, бросил ключ куда-то на стол. Сытно поев, он обнаружил, что ключ валяется не абы где на столе, а в непосредственной близости от исследуемой им катодной трубки. Вы разбираетесь в катодных трубках? Я нет, а вот Вильгельм (тот самый отобедавший физик) разбирался. И увидев, что на фотографии проявилось изображение брошенного ключа, собрал воедино ту самую трубку, ключ и фото и… открыл рентгеновские лучи.
Кстати, у него был коллега, который тоже уже видел это излучение в своих экспериментах, но так и не докумекал, как это описать, куда приложить и кому предъявить. Потом он на Вильгельма нашего Рентгена дюже обиделся и даже говорил, что тот лишь повитуха, а он сам — истинная мать открытия. Но кто ж этого коллегу слушал?
За век до Рентгена с его ключом произошло еще одно досадное происшествие. Одна дама, француженка, затеяла стирку. Я уж точно не знаю, где в 19-м веке стирали француженки, но вряд ли коромыслом из Сены таскали воду, хочу верить, что у нее уже было подобие ванны. И вот она, значит, постирала и пошла развешивать мокрое белье. Видимо, жила та дама всё-таки не очень богато и большого запаса юбок у нее не водилось. Поэтому она взяла ту единственную, что была постирана, и начала думать, как бы ее побыстрее высушить. Догадалась повесить над камином. Подсохшая ткань наполнилась теплым воздухом и под удивленные взгляды мужа неудачливой француженки воспарила вверх.
Неудачливой она стала буквально через несколько секунд, ибо, конечно же, прожглась ткань, но… Но мужа того звали Жак Монгольфье, и он уже несколько лет бредил идеями создать летательный аппарат. И благодаря той самой юбке, наконец-то, докрутил свою идею и на пару с братом придумал аэростат. Воздушный шар, по-нашему. Так что, я считаю, что в турецкой Каппадокии просто обязан стоять памятник юбке.
В этом мае мой Матвей переходил из одной ступени в другую (ну это в их школе свои обозначения, типа как переход из младшей в среднюю школу). И на прощание все ребята записывали видео, отвечали на стандартный вопрос, мол, чему научились, с чем выходите.
— Читать, — с гордостью выпалил мой ребенок на камеру, — писать там еще, считать. Дружить. Справляться с эмоциями. И ошибаться.
— Ошибаться?
— Ну да, потому что у нас можно ошибаться. И вообще можно. Ты так получаешь опыт, можешь попробовать по-другому, можешь найти что-то важное в своей ошибке. И вообще оказывается, это не страшно. Хоть многие и думают, что страшно.
Мы записали видео про ошибаться – мне показалось это важнее, чем читать, писать и «там еще считать». Фильм смонтировали и кинули в нас результатом. Я сидела и умилялась: наши ребята через одного говорили про то, что научились не бояться ошибок. Будущие Флеминги, Рентгены и Монгольфье.
Я не знаю, сколько из вас сделают научные открытия, а сколькие станут обычными работниками. Я просто верю, что тот, кто умеет ошибаться и не боится этого делать, быстрее справляется с нашей жизнью. Перерастает перфекционизм, не сваливается в самобичевание и берет ответственность за собственную судьбу.
А значит, ошибаться — «вообще можно. И это не страшно. Хоть многие и думают, что страшно». Цитата из моего ребенка.
А вы позволяете себе флеменгить в обычной жизни или гнобите внутри за каждый прокол?
P.S. Всем документалистам сразу ответственно заявляю, что вышеизложенные истории представлены в художественном пересказе, я не брала интервью у непосредственных участников событий и не корпела в архивах последние пару лет.