Маша и раньше слышала слово «бодипозитив», но мама сообщила о нем с такой торжественностью, как будто слово изобретено буквально только что и специально для Маши. Всегда склонная к лишнему весу, Маша еще в детстве получила от родителей обидное прозвище «Пухляш». Произнося его, мама делала голос ласковее и даже щупала Машины щеки, не скрывая, что это очень красивые щеки, но Маша лишь больше замыкалась в себе. При этом папа говорил, что большого человека должно быть много. Шутил по поводу худых Машиных одноклассниц, что их однажды снесет ветром. И обещал Маше, что с ее формами она раньше подружек устроит свою личную жизнь: «Ты же у нас кровь с молоком! Главное, не комплексовать». А чтобы Маше было легче принять свою внешность, родители все время ставили ей в пример крупных, ширококостных дам.
— Иди, посмотри! – папа звал Машу из комнаты, где смотрел по телевизору джазовый концерт. А там — певица, в которую в плане размеров, по словам папы, Маша совсем скоро превратится. «И все равно талантлива!» — папа вроде и поддерживал, но Маше хотелось провалиться сквозь землю.
— Ну, красавицы же, — мама демонстрировала дочери журнал с фотографиями моделей плюс сайз. – В купальниках, а не стесняются, — вроде мамины слова и касались дам на фотографиях, но Маша принимала их исключительно на свой счет и… все равно стеснялась. Даже выпросила у педиатра на целый месяц освобождение от физкультуры – чтобы не ходить в бассейн. Машу и так дразнили в школе, а уж покажись она в купальнике, просто заклевали бы комментариями.
С возрастом Маша нашла спасение в балахонистых нарядах. За количеством ткани невозможно было догадаться, где заканчивается Машин живот и начинается фантазия дизайнера одежды. Маша так привыкла прятаться в слоях льна и хлопка, что и сама толком не знала, какой точно у нее размер одежды. Поправилась или нет? Может, пора что-то с этим весом делать?
— Может и пора, — сказала себе накануне отпуска. Снова не решилась ехать на море. В очередной раз выбрала для отдыха прохладный север. Горы. Лес. Даже приобрела непродуваемый и непромокаемый плащ — такой свободный, что три таких Маши могли бы в нем прятаться от непогоды и комаров. Но тут раздался звонок, и мама в трубку закричала так, словно случилось что-то важное, кардинально меняющее жизнь:
— Тебе нужен бодипозитив! – мама так спешила сообщить это дочери, что почти задыхалась. Переведя дух, она уточнила:
— Машуль, как у тебя с бодипозитивом?
— Да нормально, мама, — ответила Маша. – Мы с бодипозитивом вполне ладим. Даже в отпуск собираемся.
— Ну не вполне, — мама почему-то возмутилась. – Ладили бы, давно бы перестала жить одна. Завела бы семью. Сняла бы все эти свои простыни привидения и подчеркнула бы грудь, ноги, животик. Маш, кому надо, тот оценит.
— Мам, мне нормально, — не терпелось закончить этот неприятный разговор. Как и тот, вчерашний, когда мама советовала Маше почаще выходить в люди на каблуках: «У тебя щиколотки закачаешься!». И как тот, который вела с мамой в выходные: «Машуля, ну, Пяхляш – это же не приговор. Это про индивидуальность. Ты – такая, и этим прекрасна!». Или вот в пятницу мама говорила, что Маша могла бы рекламировать нижнее белье для дам в теле:
— Мне в интернете реклама попалась. Так там такие, как ты. Такие тоже нужны…
— Ну, смотри сама, — мама повесила трубку. Но тут же перезвонила.
— Маша! – снова кричала мама, словно в мире случилось еще одно важнейшее событие. – Забудь про бодипозитив! Слово-то какое. И не выговоришь… Хорошо, что уже в прошлом. Теперь, милая моя, в моде бодинейтральность. Я только что по радио услышала. Запомнила? Дочь, тебе нужна бодинейтральность!
— Слушаюсь, — ответила Маша и почувствовала, что бодинейтральность давно была бы с ней, если бы не мама, цель которой – напомнить про вес и успокоить, отметить все «чересчур» ее тела и преувеличенно расхваливать, придумать обидное «Пухляш» и настаивать, что лучшего прозвища в мире не существует: «Только любящие и принимающие родители могут так нежно называть свою дочь».