Страшилки — заповедная часть нашего детства.
Я до сих пор помню городскую легенду про «Мосгаз». Мол, в дверь позвонят, ты спросишь «кто», тебе ответят «Мосгаз», ты откроешь, и капец.
Однажды в нашу дверь позвонили, дедушка спросил «кто», ему ответили «Мосгаз», он открыл, и капец. Дедушка с газовщиком доставали меня с антресоли. А потом газовщик орудовал на кухне разводным ключом, а я наблюдал за ним из-за дедушкиной спины и не сомневался, что точно с таким же лязгом он будет откручивать мне ручки и ножки.
Но кроме «Мосгаза» больше ничего толком вспомнить не могу. Была у нас во дворе, правда, ещё одна страшилка, ходячая, в натуральную величину, жэковский сантехник Гурьянов, вечно в чумазой гамме, уникальный специалист, который не попадал с первого раза в дверь, зато вантузом в отверстия — за доли секунды.
В отличие от меня, у современных детей страшилок — целая демонология со своей иерархией. Мой Артём как начнёт рассказывать — кровь в жилах стынет. А он — ничего, хладнокровен и подтянут, как Ван Хельсинг.
Сейчас в его бестиарии трое: Сиреноголовый, Картун Кэт и Бабка Грэнни. И, если про последних двух можно что-то понять по их именам, то Сиреноголовый — сущность абсолютно загадочная. Я спрашивал у Артема, спрашивал у других детей, но они в ответ только округляли глаза и зомбически повторяли по слогам «Си-ре-но-го-ло-вый», от чего мурашек только прибавлялось. Один сердобольный мальчик сжалился надо мной и отправил на «ютуб», и как-то вечером жена, застав меня за просмотром Влада А4, спросила, не трёхнулся ли я окончательно, а я ответил, что это по работе. И не так уж и слукавил, к слову, ведь понять своего ребёнка — это порой та ещё работёнка.
Но понятней не стало. До поры Сиреноголовый оставался для меня загадкой, и время от времени я и сам вскакивал посреди ночи в холодном поту. Пока однажды не пришёл в садик забирать Артема.
Его группа гуляла на улице. Я сказал: «Артём, привет, а вот и я», дети на мгновение застыли, какой-то бледный мальчик упавшим голосом произнёс «Сиреногловый», и все с воплями бросились врассыпную. На мне была надета шапка-«петушок», по фасону напоминавшая те, в которых наши предки участвовали в лыжных соревнованиях на приз ВЦСПС.
Когда дома я пожаловался жене, она вместо того, чтобы приголубить, потребовала немедленно отдать ей «петушок»:
— Я его сожгу. Ходишь по району, детей пугаешь.
Я не был уверен, что сжигание «петушка» поможет избавиться от Сиреноголового (Влад А4 об этом не упоминал). Но «петушок» отдал.