Моя любимая книга по психологии — «Три мушкетера».
Для меня это книга про взросление. Дюма очень точно описал три типа повзрослевшего человека, хотя писал, конечно, не об этом.
Три типа называются Атос, Портос и Арамис. Эти трое относятся к одному смысловому ряду, ведь заголовок книги «Три мушкетера». Три, а не четыре.
Д’Артаньян — отдельно стоящее явление.
Так вот, согласно моей очередной псевдонаучной теории, Д’Артаньян — это наша юность. В то время как Атос, Портос и Арамис — это три разновидности взрослого, в одну из которых вырастает Д’Артаньян.
Каждый человек в юности — немного гасконец. Или много гасконец, как лягут гены. Это буря и натиск, шпаги наголо, сплошное пуркуапа и три тысячи чертей. В юности мы все скачем быстрее своей лошади. В юности мы все — Д’Артаньян.
Взросление — это такое переодевание души. Мы изнашиваем старую, вырастаем из нее, так что наши иллюзии торчат наружу из слишком коротких рукавов, и облачаемся в новую, взрослую, по размеру. Как я уже сказал, в гардеробе взрослых душ три варианта.
Портос. Д’Артаньян набирает вес, тяжелеет, оседает, гнездится. Он не зачерпывает глубоко, жизнь для него состоит из множества мелких радостей. Портос забывает, с какой стороны берут шпагу и подходят к лошади, зато он виртуозно засаливает огурцы и грандиозно ездит в Турцию.
Арамис. Д’Артаньян, напротив, дематериализуется, сбрасывает тяжелую плоть, которая слишком безвозвратно тянет его к земле, становится пушинкой и коротает дни в ожидании ветра.
Атос. Я нарочно нарушил порядок и оставил Атоса на десерт. Это самый интересный и волнующий персонаж. Может показаться, что Портос и, особенно, Арамис — вот наиболее ярые антиподы Д’Артаньяна. Нет, вовсе нет. Атос — вот кто диаметральная противоположность искристого гасконца, полное предательство его идеалов.
— Жизнь пуста, если в ней нет подвигов и приключений!— Вы правы, мой друг… Но жизнь бессмысленна, даже если в ней есть приключения.
Это диалог Д’Артаньяна и Атоса из советского фильма, в книги его нет. Но он настолько прекрасен, что его и в книгу нужно добавить, задним числом, я считаю.
Атос — это такой отрекшийся Д’Артаньян. Он знает, что провода надежды никуда не ведут, что они обрываются. Он сам видел оборванные, нищие концы этих проводов, по которым Д’Артаньян шлет свои телеграммы. Атос понял, что жизнь — это не Констанция, а Миледи.
Чем ярче в юности наш Д’Артаньян, тем вероятнее в зрелости он станет Атосом.
Напрашивается предположение, что есть нестареющие Д’Артаньяны. Что в случае некоторых уникумов Д’Артаньян в двадцать — и в сорок Д’Артаньян.
Лично я в это не верю. Да, я встречал Д’Артаньянов и в сорок.
Но это был Д’Артаньян с глазами Атоса.