«Суди по поступкам».
Только когда мои дети стали подростками, я поняла суть этих слов.
Они ворчат, огрызаются, ленятся, игнорируют, постоянно просят денег и никогда не доносят до раковины грязную посуду. Но однажды они являются с прогулки с букетом. «Мам, это тебе!» И нет никакого повода. И точно потратили на цветы последние деньги; у подростков же все последнее. Последние носки. Последняя шоколадка. Последнее сообщение друзьям в чат: «Отправлю и сразу буду спать!». Последняя серия сериала: «Досмотрю и засяду за уроки!». Последние выходные: «Мам, но на следующих не будет такой хорошей погоды!». Последняя возможность: «Ну можно? Ну пожалуйста!!! Я никогда тебя так сильно не простила…».
Или вот ты приболела. И решаешь в субботу отлежаться. Даже завтракать не идешь на кухню и уверена: никто не заметил. Муж в отъезде, а дети давно едят по своим комнатам-норкам. И если не надо в школу, то могут до ночи не выходить. Но… сперва ты думаешь, как вкусно пахнет у соседей. Блинчики? Пирог? Урчит в животе. Несмотря на недомогание, просыпается аппетит. Подумываешь заказать доставку чего-нибудь вкусненького. А это вкусненькое на импровизированном подносе-книге приносит тебе сын. Тот самый, который, кажется, даже кашу варить никогда не пробовал. А следом дочь несет какао: «Я читала, помогает при боли в горле. И я добавила в него маршмеллоу. Чтобы как в кофейне, мам. Если понравится, я могу тебе так все время готовить».
Про все время, конечно, дочь погорячилась.
«Я буду все время тебя предупреждать, если задержусь», — сколько раз обещала, но предупреждала далеко не всегда.
«Я буду все время готовиться заранее», — после очередной двойки за контрольную дочь утверждала, что впредь не станет откладывать учебу на последний момент, но после наполучала еще много-много двоек.
«Я буду все время сам следить», — решительно заявил сын на мою претензию, что мол, дети, вы же не малыши, можете и сами белье забросить в стирку, а обувь в коридоре ставить ровно, кроссовок кроссовку, чтобы никто не спотыкался. Но потом об кроссовки не раз спотыкались и я, и дочь, и сын, и муж, и даже наша собака… А утреннее: «Блин, у меня нет чистой футболки!» стало таким же естественным, как «Всем привет!».
Короче, «все время» надо делить на много-много раз, но какао дочь принесла мне и в воскресенье. И без напоминаний носила каждый раз, возвращаясь из школы и обнаружив, что я все еще покашливаю и температурю.
А когда я, наконец, почувствовала силы вернуться к своим обязанностям и немножко зажмурилась, чтобы не обнаружить сразу гору грязной посуды на кухне, разбросанную по стульям и диванам одежду, пыль на комодах и столах, я решила, что у меня очень необычные последствия перенесенной болезни. Такие, которые все приукрашивают и нереальное выдают за правду. Чистая кухня сияла. В убранные комнаты можно было приглашать гостей. Обувь аккуратным рядочком была выстроена на вымытом полу прихожей. Не поверите, даже цветы на подоконниках оказались политы! Те самые, про которые дочь как-то сказала: «Я их не сажала. Мне и без них хорошо». Ей – да. Но я обожаю фиалки. И она проследила, чтобы мои фиалки не засохли. И даже вспомнила, что цветки, которые отцвели, я обрезаю. И… обрезала. Сама. Без моих просьб и наставлений.
— О, ты здорова! – сын ввалился в квартиру и… тут же снял кроссовки так, что один улетел в угол, а второй – перевернулся и приземлился центре коридора. Об него и споткнулась вернувшаяся из школы дочь.
— Тебе лучше, мам? – бросила она, направляясь в свою комнату. – Можешь, пожалуйста, приготовить мне какао? Я ужасно замерзла.