Так вышло, что в компании подруг у меня раньше всех появился ребенок. А когда дети стали рождаться у них, моей дочке было уже десять лет. И подобно старушкам, которые ворчат на внуков, не ценящих молодость, я готова останавливать каждую молодую маму, которая мечтательно закатывает глаза и подгоняет: «Вот вырастет, и тогда я…»
И тогда посвящу время себе.
Займусь спортом.
Выйду на работу.
Высплюсь.
Перестану с утра до вечера стоять у плиты.
Забуду рецепты сложных блюд.
Очищу квартиру от хлама.
Наведу порядок на каждой полочке и смогу его поддерживать до конца своей жизни.
Буду наслаждаться тишиной.
Перестану искать расческу, помаду, ножницы. Все всегда будет на своем месте.
Пересмотрю все фильмы, названия которых сохранила. Перечитаю все книги, доставленные курьером за годы декрета и ждущие своего часа.
Снова забуду, как решать примеры с дробями. Больше никаких школьных поделок по ночам. Больше никаких «Мам, я не понимаю этот язык», хотя в руках у второклассника всего лишь сказки Пушкина, а в них – светелка, душегрейка, кичка.
Трижды в месяц буду посещать салон красоты. Найму массажиста. Запишусь в бассейн. Куплю абонементы: в театр, в филармонию, на литературные лекции.
Займусь саморазвитием. Мой личностный рост устанет расти. Он будет молить меня остановиться, но нет. Я, наконец, открою перед собой все возможности и воспользуюсь каждой перспективой.
Моя стиральная машина будет крутить белье раз в неделю. Новая. Ведь старая, стиравшая ежедневно, однажды окончательно выдохнется и попросится на пенсию.
Никто не будет ронять мой телефон. Никаких пятен от пальцев на экранах ноутбука и телевизора. И всегда идеально чистые зеркала…
…У меня как раз такое. Я смотрю на свое отражение. Одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять: я погорячилась, пообещав себе лет десять назад: «Ну ничего, когда-нибудь она вырастет, и тогда я…». Я помню тот миг. Я никак не могла уснуть. Весь вечер мы с дочкой готовились к ее контрольной по биологии. Зубрили строение клетки. Делали какие-то пометки в тетради. Учили определения. Были слезы. Была усталость. Была ненависть к биологии: «Мне не интересно! Я хочу спать!»… Вместо десяти вечера, дочь уснула ближе к двенадцати. В двенадцать пятнадцать я убедилась, что она спит, и тоже отправилась в постель. Но из сна выбилась. Крутилась с боку на бок до пяти утра и все подбадривала себя: «Ничего. Все так растут. Вырастет. Однажды вырастет…».
И вот, выросла.
В этом идеально чистом зеркале как раз десять минут назад отразились ее спина и чемодан, который она захватила с собой – в свою взрослую жизнь. Жизнь без меня. Она не взяла в нее ни мои наручные часы, которые в свои тринадцать лет все время просила у меня поносить. Ни мою тушь для ресниц, которую брала с собой в летний лагерь – красить глаза перед дискотекой. Ни мою толстовку: раньше считала ее модной, а теперь даже гулять с собакой в ней не хочет.
Дочь обещала позвонить, когда обустроится и решит всякие рабочие дела. Она даже еще не доехала до своей новой квартиры, а я уже устала смотреть в телефон, ожидая, когда на нем высветится ее номер. На экране телефона ни трещинки, ни пятнышка. Все кнопки целы. В галерее нет дурацких селфи, на которых моя девочка кривляется, воображает, представляет себя моделью, актрисой, певицей… А мне почему-то совсем не хочется мчаться за абонементом в филармонию. Да что там, я уже придумываю, что такое особенное приготовлю для нее, когда она придет в гости. И надеюсь, что если не весь отпуск, то хотя бы его часть, мы сможем провести вместе. И пусть бы опять потеряла перчатки. Я перерою весь дом, чтобы их найти. Специально буду искать их медленно-медленно. Чтобы подольше.