— Вас спасет желтый цвет.
В пробке по радио психолог рассказывала, как помочь себе не унывать, когда вот уже четвертый месяц снег, солнца почти нет, а темнеет сразу после обеда.
— Желтый приводит в тонус. Это цвет радости, лета. Он бодрит и одним своим присутствием придает сил.
Пробка тянулась уже почти час. Водители нервно сигналили. От голода урчало в животе. Ныла спина. А в детском клубе, до которого при пустых дорогах ехать каких-то двадцать минут, маленькая девочка ждала маму. Урок рисования закончился. Учительница вывела детей в коридор, передала родителям, а тем, за кем еще не пришли, велела сидеть на скамейке и не шуметь.
— Только за мной не пришли, — эти слова дочери звучали в голове. Потому что их она говорила уже несколько раз, когда я опаздывала. Опаздывала не по своей вине. То начальник никак не заканчивал свою речь на совещании. То у зубного задержалась дольше. То вот, как сегодня – пробки. Вроде и уважительные причины, но за опоздания стыдно. Няню не тяну. Бывший муж не помогает. Родители живут в другом городе…
— Если вы проснулись и сразу увидели что-то желтое, хорошее настроение вам на целый день обеспечено, - не унималась психолог. Кажется, ей кто-то проплатил рекламу желтого цвета. И чтобы заполнить эфирное время, она продолжала желтый цвет расхваливать:
— Желтый помогает мыслительному процессу. Желтый протягивает руку больному, и ему сразу становится легче. А грустный человека вдруг начинает улыбаться, если видит желтый…
«Короче, отменяем лекарства. Берем желтый фломастер. Смотрим на него и выздоравливаем», — передача про желтый цвет стала раздражать. И когда психолог перешла к желтеньким цыплятам, утверждая, что мы им умиляемся в том числе потому, что они – желтые, я переключилась на другую радиостанцию. А там - новости. Война, болезни, инфляция. Если бы желтый цвет все решал, мир бы давно был желтым. Все стальные цвета отменили бы…
Вбегая в двери детского клуба, мельком вижу себя в зеркале у гардероба. Ни намека на желтый. Черная куртка. Черные брюки. Черные ботинки. Черная шапка. И даже мысли какие-то черные. Что вот, никчемная мама. Что хочу как лучше, а не выходит. Что мечтала бы посвятить дочери каждую минуту, но на что же тогда мы будем жить?
«Хоть бы не плакала, хоть бы не плакала», — бубню себе под нос, поднимаясь по ступенькам к кабинету рисования. И… не плакала! Веселая, дочь сидит на скамейке, болтает ногами и тихонько напевает песенку из любимого мультика.
— Мамочка! – она бросается ко мне, пряча что-то за спиной.
— Это тебе! – дочь достает из-за спины рисунок. А на нем – огромный одуванчик.
— Смотри, мамочка, какой он желтый! – дочь обнимает меня. – Я пока его рисовала, поняла, что желтый – мой самый любимый цвет. А твой?
— И мой, конечно, тоже, — отвечаю и как-то без причины улыбаюсь. И чувствую прилив сил. И сразу вдруг улучшается настроение.