Ждала дочку с английского, а там в фойе обсуждали интересную тему – сонный паралич. Такая неприятная история, когда во время пробуждения тело не успевает за сознанием. Сам проснулся уже, а рукой-ногой пошевелить не можешь. Я вообще в магазин хотела сходить, но интересно стало, дай, думаю, послушаю.
Одна девушка сказала, что если такое происходит, то это сон во сне, и надо вынырнуть сначала из одного, потом посмотреть на свои руки, и если их не увидишь, спокойно спать дальше. В общем, что-то такое, я не совсем поняла, решила, что надо вспомнить матчасть – пересмотреть «Начало» и перечитать Кастанеду.
Другая рассказала леденящую душу историю, как в юности у нее был сонный паралич. При этом не просто рукой-ногой трудно пошевелить, но ощущение, что что-то тяжелое на тебя наваливается, будто душит. А ее бабушка учила, что когда такое случается, это значит, домовой пришел, и надо спросить, к добру его приход или к худу. Ну, она и спросила. Противный мужской голос ответил: «К худу!». Она в ужасе проснулась, а через неделю у нее погиб близкий родственник.
У меня от этой истории мурашки по телу побежали. Но администратор детского центра, которая наш разговор тоже слышала, призвала рассказчицу не пугать людей. «Это все повышенная тревожность, — сказала она – Не пугайте людей». И девушка, потерявшая близкого родственника, обиженно замолчала.
Но тут заговорила другая женщина, чуть постарше. Она попросила не обесценивать чувства верующих, и сказала, что если в городе дело происходило, то это не домовой, а барабашка. И что у нее тоже такое было. Тоже приходил и тоже душил, и тоже не пошевелиться.
— Спрашивали ли вы к добру или к худу? – поинтересовались собеседницы.
— Спрашивала. Не ответил. Но спрыгнул с меня. А через несколько дней я отца потеряла. Разбился в автокатастрофе.
Над фойе нависла неприятная тишина. Было слышно только, как тикают часы на стойкой администратора. И англичанка в кабинете объясняет нашим детям новое слово.
— Ивел, – произносила она по буквам. – Злой! – и еще раз медленно, – и-в-ел.
Мне захотелось разрядить обстановку и рассказать, что барабашки не всегда такие злые бывают. Вон мы с бабушкой в детстве с ними заигрывали даже. Потеряешь какую-нибудь вещицу, потом насыплешь сахарку в уголок, попросишь отдать, он возвращает. С бонусом из рыжих муравьев, но это мелочи. Я уже открыла рот, чтобы сказать все это. Но тут в фойе погас свет, и родители погрузились в кромешную темноту.
— Не к добру! – послышался противный мужской голос. И гаденько так еще как будто захихикал.
Я хотела сглотнуть, но у меня не получилось. В горле что-то как будто застряло. Я вспомнила, что такое бывает при ботулизме, а как раз накануне в пылу азарта съела за раз банку соленых огурцов, которая подозрительно хлопнула при открытии. Наконец, свет включили, и с ним в мои легкие потек воздух. Я посмотрела на папу девочки Оли, единственного мужчину в фойе. Он ковырялся в телефоне. Это он сказал «не к добру» что ли? Такой серьезный папа, строительством занимается, не пьет. И голос у него не противный, а басовитый. Нет, не он. Интересно, кто-то еще это слышал?
— Да, вспомнила! — сказала одна из женщин спокойно, как будто никакого отключения света не было. – Мне еще бабушка говорила, что надо того, кто на тебя залез, потрогать. Если лысая нога – к бедности, волосатая – к деньгам.
— Ну, это уж совсем тихий ужас, — сказала чья-то мама. – Трогать я не готова.
Вечером того дня я долго не могла заснуть. Сначала думала, как можно в 21 веке, в век высоких технологий, пандемии коронавируса и с переменным успехом побеждающего феминизма верить в барабашек. Потом вспомнила книжку «Калечина-Малечина» и мультик про домовенка Кузю. Потом мне в голову пришло, что таких, как я, скептиков, барабашки, наверное, как раз и выбирают в качестве своих жертв. Засыпающий мозг составлял перечень странных вещей, которые происходили в моем доме в последнее время. Загадочное исчезновение носков – сначала моих, а когда мне стало нечего носить – и мужниных. Удивительный перекос всех картин на кухне. У нас на стене над обеденным, точнее, моим рабочим столом десяток репродукций на кофейную тему. Как-то утром я захожу кофе поставить, а они все криво висят. Накануне мы еще сильно поссорились с мужем, я решила, что это символ перекошенности нашей жизни. Правда, когда мы помирились, картины почему-то так и остались висеть сикось-накось. Через месяц, когда я устала ждать, что все поправится само, выровняла их вручную.
Еще вспомнила, как однажды должна была лететь в командировку и потеряла накануне загранпаспорт. Уже думала, не поеду. А за полчаса до выхода из дома паспорт нашелся в книжке Милорада Павича «Хазарский словарь», которая стояла на самой дальней полке и которую я совсем не собиралась перечитывать. Удивительно, что цвет обложки полностью совпадал с оттенком обложки паспорта.
Но самым загадочным был случай с таинственным запахом. У нас в доме появился жуткий запах, как будто кто-то умер. Я стала думать, что это уж точно знак разложения в нашей ячейке. А в субботу решила пропылесосить, и нашла под креслом протухшую креветку.
Заснула с этими мыслями я уже под утро. Но не успела проспать и пары часов, как почувствовала у себя на груди что-то тяжелое, вдавливающее в кровать. Я хотела пошевелить рукой и ногой, но побоялась. Тяжелое немного поменяло позу, — теперь оно располагалось ближе к горлу, что еще больше затрудняло дыхание. Не открывая глаз, я решила проверить, волосатая нога у моего барабашки или лысая. Шерсть на ноге была гладкая и очень мягкая. Осмелев, я принялась гладить ногу дальше, но тут Лёпа сильно ткнула меня своей когтистой лапой в грудь и с криком «Мяяяяя» побежала на кухню.
А я лежала и думала: хорошо, что волосатая нога. Может, гонорар заплатят на следующей неделе.